Сергей Лукьяненко. "Императоры Иллюзий"

Прежде чем вошедший Томми включил свет, прицельный луч уже коснулся его груди нежным оранжевым пятнышком.
Секунду они смотрели друг на друг - Дач с кровати, Томми с порога. Потом Кей спрятал бластер под подушку. Не "Шершень", на котором не уснул бы и толстокожий булрати, а обычный "Шмель", излюбленную модель профессионалов.
- Решил стать лунатиком, или увидел во сне псилонца? - закипая спросил Дач. - Я два раза по одному человеку не промахиваюсь...
- Ты кричал.
- Что?
- Кричал. Это тебе что-то приснилось, - Томми пожал плечами, выходя.
- Подожди, - Кей сел. Адреналин еще буйствовал в крови, но теперь он вспоминал. - Что именно я кричал?
Томми заколебался. Потом, словно передразнивая голос Кея, произнес:
- Не смотри на меня... Не смотри!
Кей вспомнил.
- Я пойду.
Дач посмотрел на часы. Четыре по стандартному циклу. На Джиенахе короткие дни и ночи... за плотными шторами уже вовсю рассвело.
- Сядь, Томми.
Юноша присел на кровать. Спальня была маленькой - как все в этой дешевой квартире. Дач рылся в тумбочке. Достал бутылку бренди и отхлебнул. Спросил:
- Будешь?
- Я же еще маленький, - с очаровательной улыбкой ответил Томми.
- Не паясничай.
- Нет. Не хочу.
Кей поставил бутылку на пол, но пробку закрывать не стал.
- Ты еще собираешься спать?
- А что?
- Я хочу тебе кое-что рассказать. После этого ты не уснешь.
- Говори. - Томми зевнул. - После твоего вопля я бодр и крепок.
- На самом деле я этого не кричал.
- Неужели?
- Тогда не кричал. На Хааране.
- Где тебя прозвали "Корь"?
- Вот именно. Понял, почему?
- Я глянул в медицинском справочнике, - в голосе Томми появилось любопытство. - Ничего особенного... но тридцать шесть лет назад была пандемия. Погибали в основном дети.
Их глаза встретились, и Дач кивнул.
- Молодец. У нас тогда была неделя... от силы две. И негласный приказ - не оставлять живых. Колония должна была погибнуть вся, чтобы ни один мир Империи больше не посмел переметнуться к чужим. Вся, понимаешь? Неделя сроку, и никакого тяжелого вооружения.
Он потянулся к бутылке, но остановил руку.
- Десяток бомбардировщиков справился бы за день. А так... двадцать тысяч добровольцев на планету с полумиллионным населением. Правда, у нас были тяжелые танки... они и проутюжили всю их армию. Такую же скороспелую, как наша. Все взрослые мужчины Хаарана... с дрянным оружием в руках. Осталось четыреста тысяч. Женщины и дети.
Томми передернул голыми плечами.
- Эта сука... прославленный подручный самого Лемака... полковник Штаф... - голос Дача неожиданно дрогнул. - Он согнал гражданских в концлагеря... импровизированные. Стадион, полный женщин с малышами, пустырь, обнесенный колючкой под током и полный детей... Они шли как овцы. Ожидали сортировки и ссылки. Он собрал их вместе, Томми! Понимаешь? Было бы легче по домам... поодиночке. Но часть бы ушла, сообразила. Заселен был лишь один материк, голимая степь, не спрячешься... но часть бы ушла.
- Выпей, - тихо сказал юноша.
- Мы тянули три дня. Ждали военных кораблей... террор-группы с их газами и вирусами, просто бомбардировщики. Потом Штаф собрал офицеров... у меня было временное лейтенантское звание. И сказал, что придется работать самим.
- Выпей, Дач.
Кей глотнул.
- Многие отказались. Очень многие. Наотрез. Их посадили в транспорты, и отправили обратно. Все долетели. Потом им дали ордена... этот сраный "Клинок огня" второй степени. Все честно. Осталась половина, даже меньше. Те, кто понимал - надо. Девять тысяч. Мы прикинули - по сорок четыре на каждого. И по четыре десятых.
Он засмеялся - нелепым, чуть пьяным смехом.
- Подростков твоего возраста были готовы убивать все. Женщин, как ни странно, тоже. Труднее оказалось с детьми. Я первый сказал, что смогу. И добавил, что корь в прошлом году убила в десять раз больше детей, чем мы, при всем желании, сумеем. Вот и заслужил... прозвище. Имен в газетах не было, цензура бдила. Но слова лейтенанта, "который стал корью", гуляли по страницам долго. Как алкарис узнал имя, почему запомнил - не знаю.
- Это было нужно, Кей? Убивать всех?
- Со стратегической точки зрения - уже нет. Инфраструктуру планеты мы развалили, трудоспособных мужчин перемололи броней. Эти ошалевшие женщины и ревущие детишки алкарисам подмогой бы не стали. А вот с политической... не знаю. Ты хочешь слушать дальше?
Томми едва уловимо заколебался:
- Да... пожалуй.
- В моей группе было девять солдат. Нам досталась гимназия, где держали полтысячи учеников. От шести до шестнадцати. Они трое суток провели в спортзале, спали вповалку, ели какую-то дрянь... постоянная очередь в единственный туалет, от которого несло на весь зал. В первый день, как сказали охранники, они еще пели песни, школьные гимны... потом перестали. Мы зашли, и я сказал, что всех отпускают по домам. Чтобы выходили поодиночке, расписывались в журнале, и запомнили гнев Императора на всю жизнь. Они сразу ожили и загалдели. Я стоял во дворе, с лазерником "Старый Боб"... с тех пор ненавижу эту модель. Вечер, полутьма. Дети выходили, я стрелял со спины. Ни шума, ни крови... лишь волосы на затылке дымились. Двое наших оттаскивали трупы за угол, на пустырь. Через полминуты - следующий. Так - трое... Потом я попросил смену... и ребята, эти вчерашние фермеры, которые верили в Долг, но шли как на собственную казнь, вдруг легко согласились. Минут пять я блевал в учительской, потом умылся и пошел таскать тела. Знаешь, что я увидел? Эти два недоумка, которые первого пацана несли как спящего сына, сейчас выкладывали на бетоне телами слово "ГРЕЙ". Я надавал им по морде, решил, что с перепугу нажрались наркотика. Вроде бы помогло. Потом пошел в зал, где было еще шесть рядовых. Мне стало совсем не по себе. Нет, они не били детей, не запугивали, не насиловали девчонок постарше. Просто над ними, мучениками-добровольцами, вдруг стал витать веселый энтузиазм. "Мальчик, пропусти девочку вперед! Будь вежлив!", "Малыш, ты сам домой доберешься? Правда? Ну, иди..." Все были как обколотые, все. Рыжий толстяк, который рыдал по дороге, и говорил, что у него самого двое детей, и зря он согласился, студентик, что с утра не вылезал из сортира - нервный понос его прохватил. Все - пьяные. От крови, смерти, власти. А то, что власть над детьми, их сводило с ума еще больше. Тогда я понял - чем беззащитней жертва, тем слаще это чувство. На их примере понял. Я-то начал убивать, еще когда сам был ходячей соплей...
- Кей, не надо, - Томми вдруг коснулся его плеча. - Перестань, не рассказывай. Тебе плохо от этого.
Дач смотрел на его руку долго и с удивлением. Потом покачал головой.
- Я закончу. Я снова пошел на выход... взял винтовку, стал ждать. Вышел мальчик лет восьми - и обернулся. Словно почувствовал что-то. Посмотрел на меня и сказал: "Не надо!"
- Так ты ему крикнул "не смотри"?
- Хотел крикнуть... Парень, студентик, который вел мальчика по коридору, схватил его за плечи и закричал: "Стреляй щенка!"
- И ты...
- Выстрелил, - сухо сказал Кей.
- Все-таки ты дерьмо.
- Что-то подобное мне сказали в штабе. Правда по другому поводу - когда я доложил, что после выполнения задания вся группа погибла в засаде. На проверки не было времени. Мне не поверили, но ничего выяснять не стали.
- И что, засада была?
- Из одного человека. А теперь иди, и дай мне спокойно разобраться с бутылкой.
Пожав плечами Томми вышел.

- Честно говоря, мне все равно, кого придется убить, - сказал Кей. Томми, не прекращая намазывать джемом тост, искоса посмотрел на него:
- А мне - нет.
- Понимаю. Но добраться до Ван Кертиса куда сложнее, чем до Императора. Так что можешь расслабиться.
Юноша хмыкнул, пожимая плечами. Спросил:
- А что, другого выхода нет?
- Видимо, нет. Алкарис посчитал планы твоего отца вполне реальными. Он действительно способен вывести часть людей в иные вселенные. Грею после этого конец... но и всей Империи - тоже. А еще алкарис считает, что Грея можно уничтожить.
- Верю, - Томми налил себе кофе. Посмотрел в широкое, на всю стену маленькой столовой, окно. На улице было пасмурно и тихо Джиенах просыпался поздно.
- Если бы ты был Кертисом-старшим, то отказался бы от затеи с Линией Грез после смерти Грея?
- Я бы вообще ее не начинал. Свалил бы сразу, - Томми улыбнулся, на мгновение превращаясь в молодого человека с обложки журнала мод. - Нафиг надо.
Дач помолчал. Томми, казалось, даже не помнил о их ночном разговоре. И сейчас его ничто не удивляло.
- Знаешь, ты иногда напоминаешь мне силикоидов. Спокойствием.
- Тогда уж клаконцев.
- Тебе виднее. У тебя-то тоже реакции нестандартные.
Дач подавил желание влепить парню оплеуху. Слишком давно начался у них такой стиль общения, чтобы стоило его менять. Вначале он даже был рад - когда затаенный страх у мальчишки уступил место равнодушной иронии.
Потом стало поздно.
- Ты понимаешь, что я сказал?
- Что хочешь шлепнуть Императора. Но ты вроде всегда этого хотел.
- Теперь я перейду к делу.
- Будешь брать дворец штурмом?
- Нет. Через месяц - Преклонение Ниц.
Томми потянулся за салфеткой. Заметил:
- Императора, кажется, убивали раз пять. Хочешь быть шестым, забывшим об аТане?
- Я помню о нем всегда, мальчик. Это моя проблема, как ты когда-то сказал. Верно?
- Ага, - Томми поднялся. - Твой кофе остыл. Я пойду?
- Завтра мы вылетаем... на Таури, или Эндорию - еще не знаю. Ты со мной?
- Конечно. Можно подключиться к игровой сети? Сегодня в виртуалке четвертьфинал "Властителей".