Сергей Лукьяненко. "Планета, Которой Нет"

-- Капитан, вы поступаете очень благородно.
-- Даже слишком.
-- Нет, капитан, как раз достаточно для неплохой новости. Вторая трансгалактическая действительно ничего не узнала о планете Земля. Но год назад я встретил человека, который говорил, что побывал на планете, которой нет. Он достиг ее на поврежденном корабле... уходя от слишком назойливого патрульного крейсера.
Сердце гулко застучало в груди. Я сдавленно произнес:
-- Чего стоит пьяная болтовня?
-- О да, капитан, он был весьма пьян. Даже слишком пьян для азартного игрока... Но очень убедительно рассказывал о том, как закупал плутоний и титановые плиты в большом городе на берегу океана. Этот город назывался... кажется, Ньюорк.
-- Повтори! -- закричал я, хватая Редрака за плечи. -- Повтори название города!
Раздельно, подчеркивая каждое слово, Редрак произнес:
-- Я встречал человека, утверждающего, что он побывал на планете, которой нет. В городе, под названием Нюорк или Ньюорк, он покупал материалы, необходимые для ремонта корабля. Я уверен, что он говорил правду.
Индикатор браслета-детектора светился зеленым. Редрак Шолтри не лгал.
А люди, подобные ему, никогда не говорят правды, не выгодной лично для них.
-- Боюсь, Редрак, что наше знакомство продлится дольше, чем мне хотелось бы, -- прошептал я, отпуская дальедианца.
Редрак кивнул и сказал:
-- Очень надеюсь на это, принц.
xx
Бывший пилот просидел за компьютерным терминалом больше трех часов. Все это время я провел на маленьком угловом диванчике, ощущая себя гостем в собственной каюте.
Редрак Шолтри обращался с компьютером поистине виртуозно. Он то шептал в микрофон отрывистые слова команд, то переходил на управление с клавиатуры, а порой просто принимался чертить что-то в воздухе тонкими гибкими пальцами. О таком уровне общения с машиной мне приходилось только мечтать...
Повинуясь командам Редрака, компьютер строил голографическое изображение. В медленно вращающемся над терминалом видеокубе появилось вначале туманное, расплывающееся человеческое лицо. Затем линии обрели четкость, показалась короткая стрижка, тонкие брови. Изображение обрело цвет -- бледная кожа с едва заметным желтоватым оттенком, черные волосы, темно-серые глаза.
Редрак продолжал корректировать портрет. Уши претерпели ряд изменений и тоже обрели четкую форму, глаза стали уже, на переносице возникло маленькое пятнышко -- то ли родинка, то ли след от ожога. Скулы слегка заострились.
Некоторое время Редрак разглядывал результат своих творческих усилий. Затем, покосившись на включенный браслет-детектор, лежащий на столе между нами, заявил:
-- Это портрет человека, утверждающего, что он был на Земле. Я сделал его с максимально доступной точностью.
Браслет светился зеленым.
-- У него очень заурядная внешность, -- досадливо сказал я. -- Каждый десятый, если не каждый пятый мужчина его возраста оказывается под подозрением. Цвет волос может быть изменен, кожа -- потемнеть от загара. Он мог поправиться или похудеть...
-- Да, капитан. Прошло уже три года... Человек его профессии сильно меняется за такой срок. Конечно, если вообще остается в живых.
-- И ты действительно не знаешь его имени или родной планеты?
-- Нет, капитан.
Некоторое время я молча глядел на объемный портрет космического пирата, доставшего в Нью-Йорке плутоний и титан для ремонта своего корабля. Редрак Шолтри упорно добивался своей цели -- и при этом действовал вполне честно. Он знал, что мне нужно, и пользовался своим преимуществом на все сто процентов.
-- Почему-то я уверен, -- язвительно произнес я, -- что ты узнаешь этого человека, как бы сильно он ни изменился.
-- Вы совершенно правы, капитан.
Я усмехнулся. А ведь Шолтри нуждается во мне не меньше, чем я в нем.
-- Не слишком приятная перспектива -- иметь в экипаже бывшего мятежника.
-- Понимаю ваши сомнения, капитан. Но я не имею ни малейшего желания предавать вас. Просто нынешняя профессия с каждым днем становится для меня все труднее.
Редрак смотрел на меня подкупающе честным взглядом. Такой взгляд бывает лишь у очень талантливых обманщиков.
-- Есть лишь одна возможность зачислить тебя в экипаж, -- твердо сказал я. -- Психическое кодирование.
Редрак вздрогнул. И быстро поднялся из кресла.
-- Не проводите ли меня в карцер, капитан? -- вежливо поинтересовался он. -- Я с удовольствием поскучаю там до первой обитаемой планеты.
-- А может быть, проводить тебя до шлюза? -- поинтересовался я. -- Мы еще не стартовали, и через пару часов ты можешь вернуться к прежним занятиям.
Редрак кивнул. И со странной гордостью сказал:
-- Хорошо, капитан. Я согласен погибнуть свободным человеком. Но жить рабом не соглашусь никогда.
Вот так шулер-пропойца... Лучше умереть стоя, чем жить на коленях. Впрочем, против этого лозунга я ничего не имею.
-- Я предлагаю тебе частичное кодирование, а не полное подавление воли. Улавливаешь разницу?
-- И какие же правила ты собираешься мне навязать?
Я насмешливо разглядывал настороженное лицо Редрака. К счастью, мне не приходилось изобретать велосипед. Умный писатель, живущий неподалеку от "Ньюорка", придумал их давным-давно. Все, что от меня требуется, это переделать три азимовских закона робототехники для человека...
-- Первое. Ты не должен своим действием или бездействием причинить вред членам экипажа моего корабля. Справедливо?
Редрак неуверенно кивнул.
-- Второе. Ты должен выполнять свои уставные обязанности в той мере, в которой они не нарушают первый закон. Согласен?
-- Да...
-- Третье. Ты вправе совершать любые поступки, которые не нарушают два первых закона. Вот и все условия.
Разумеется, я порядком исказил азимовские законы. Начиная с того, что свел понятие человека к гораздо более узкому кругу членов экипажа... Но что поделаешь, Редрак не робот, а я не миротворец, решивший его перевоспитать.
В белых перчатках в космосе не путешествуют.
-- Твои правила очень напоминают клятву верности на пиратских кораблях, -- хмуро сказал Редрак.
-- Тебе виднее.
-- А какое наказание последует за нарушением закона?
-- Обычное. Остановка дыхания и сердечной деятельности.
Редрак молчал.
-- Решай, -- сказал я. -- Решай, Шолтри. Я всего лишь хочу получить гарантию твоих обещаний. Соглашайся -- или отправляйся в карцер. До ближайшей планеты, где есть жизнь, тебя доставят.
2. Ночной гость
В люк постучали. Тихо, но настойчиво.
Я раскрыл слипающиеся глаза и приподнял голову. Да, место для отдыха я выбрал замечательное. В шлюзовой камере, на холодном, покрытом шершавой керамической броней борту вездехода. Если я не получу воспаление легких, то буду обязан этим лишь надежной теплоизоляции полетного костюма. Под головой у меня лежала сумка с ремонтным комплектом, а сантиметрах в десяти от вытянутой руки светился раскаленным жалом невыключенный паяльник.
Присев, я потер лицо холодными ладонями. Какого дьявола автоматика поддерживает в шлюзе температуру окружающей среды? Морально готовит к обстановке на планете или экономит энергию?
Последнее нам не требуется. Падая в джунгли, корабль повредил не реактор, а дюзы и половину всей автоматики.
Другая половина вышла из строя еще раньше, по время короткого, занявшего не более двух секунд, поединка с пиратским кораблем. Его деструкторы, настроенные на материал логических кристаллов компьютеров, вывели из строя большую часть нашей электроники, прежде чем залп наших лазерных излучателей пробил защиту корсара. Вражеский корабль превратился в облако раскаленного газа, а мы пошли на вынужденную посадку...
В люк постучали снова. Я взглянул на часы и вздохнул. Пять часов сна явно недостаточно после двух суток непрерывной работы... Интересно, а зачем барабанить в люк, не проще ли нажать кнопку?
Я повернул голову на звук. И лишь после этого в полной мере осознал нелепость происходящего.
Стучали не в дверь, ведущую во внутренние помещения корабля. Стучали в наружный люк.
Сон как ветром сдуло. Я коснулся короткого плоскостного меча, висящего в магнитных ножнах на поясе, откинул фиксатор. Ничего, способного противостоять атомному оружию, снаружи быть не могло -- сразу же после посадки корабль включил генератор нейтрализующего поля. Ни лазерные пушки, ни деструкторы, ни термоядерные бомбы в нейтрализующем поле не сработают.
Впрочем, какие лазеры могут быть на планете, где господствует феодальный строй?
Наверное, это мое самое слабое место. Я не могу не открыть дверь, в которую стучат -- пусть даже за ней неизвестность. С детства не терпел отключенных телефонов и запертых замков.
Конечно, наружную броню корабля покрывали сотни детекторов, способных, помимо всего прочего, дать отличное объемное изображение пространства перед кораблем. Но ремонтом этих датчиков я как раз и занимался, когда меня сморил сон.
Коснувшись управляющих сенсоров, я набрал комбинацию цифр, разблокирующих люк. Электронный замок был слишком прост, чтобы выйти из строя под ударом деструктора.
По экрану климатических детекторов -- их тоже пощадил случай -- скользнула строчка символов, автоматически переведенных подсознанием в привычные величины.
"Атмосфера пригодна для дыхания, токсические примеси отсутствуют. Температура -- плюс семь градусов, влажность -- сорок шесть процентов, скорость ветра -- полтора метра в секунду".
Не слишком-то уютное место...
Повторно коснувшись сенсора, я подтвердил команду на открытие люка. Тяжелая, полуметровая толщина плиты медленно поползла вверх.