Сергей Лукьяненко. "Дневной Дозор"

несколько не в себе. - Разумеется, - сказал Завулон. - Алиса, фактически, обеспечила успех операции. Пожертвовала всей своей силой. Неудивительно, что ей хочется задавать вопросы. Я вскинула голову. Завулон был очень серьезен. Ни тени насмешки или иронии. - Но... - начала Лемешева. - Кто-то только что говорил о субординации? - прервал ее Завулон. - Помолчите. Лемешева осеклась. Завулон поднялся из-за стола. Неторопливо подошел ко мне - я, не отрываясь, смотрела на него, но вставать не стала. - Та дура, - сказал Завулон, - ни стоила таких усилий. Разумеется. А вот сама операция против Ночного Дозора была крайне важна. И все ваши боевые раны вполне оправданны. Мне словно шило в одно место вставили... - Спасибо, Завулон, - ответила я. - Мне будет легче прожить все эти годы, зная, что я выкладывалась не зря. - Какие годы, Алиса? - спросил Завулон. Странное дело... мы целый год вообще не разговаривали... я даже приказов от него лично не получала... а вот сейчас он заговорил - и в груди снова холодный колючий комок... - Лекарь сказал, что я восстановлюсь очень нескоро. Завулон усмехнулся. И - вдруг - протянул руку! И потрепал меня по щеке. Ласково... и так знакомо... - Мало ли, что сказал лекарь... - миролюбиво произнес Завулон. - У лекаря свое мнение... а у меня свое. Он убрал руку, и я с трудом удержалась, чтобы не потянуться щекой за ней следом... - Думаю, никто не спорит, что Алиса Донникова в значительной мере обеспечила успех сегодняшней операции? - спросил Завулон. Ага... хотела бы я посмотреть на того, кто возразит! Лишь Лемешева осторожно добавила: - Мы все приложили значительные усилия... - По вашему состоянию легко понять, кто и что приложил. Завулон вернулся к столу. Но садиться не стал, лишь облокотился о столешницу, и замер, глядя на меня. Кажется - он внимательно меня прощупывал сквозь сумрак. Но я не могла этого ощутить... - Все согласны, что Дневной Дозор должен помочь Алисе? - осведомился Завулон. В глазах Лемешевой появилась ярость. Когда-то старая ведьма и сама была подругой Завулона. Поэтому она ненавидела меня, когда я была в фаворе... поэтому сменила гнев на милость, едва шеф от меня отвернулся. - Если речь идет о помощи, - начала она, - то Карл Львович провел хорошую параллель. Мы готовы поделиться с Алисой силой, но это все равно, что давать умирающему кусок сала вместо бульончика. Впрочем, я готова попробовать... Завулон повернул голову, и Лемешева заткнулась. - Нужен бульончик - будет бульончик, - очень мирным голосом сказал он. - Все свободны. Первыми повскакивали братья-вампиры, потом повставали ведьмы. Я тоже зашарила ногами в поисках босоножек. - Алиса, останься, если не сложно, - попросил Завулон. Глаза Лемешевой вспыхнули - и погасли. Она поняла то, во что я все еще боялась поверить. Через несколько мгновений мы с Завулоном остались одни. Молча глядя друг на друга. Горло пересохло, и язык отказывался повиноваться. Нет, не может такого быть... не стоит даже и обманываться... - Как ты, Аля? - спросил Завулон. Алей меня зовет только мама. И Завулон - раньше звал... - Как выжатый лимон, - сказала я. - Скажи, я и впрямь страшная дура? Истратила себя на никому не нужную работу? - Ты умница, Аля, - сказал Завулон. И улыбнулся. Так же как раньше. Совсем так же. - Но я теперь... Я замолчала, потому что Завулон шагнул ко мне - и слова стали не нужны. Я даже встать с кресла не смогла: обхватила его за ноги, обняла, прижалась - и разревелась. - Сегодня ты положила начало одной из лучших наших операций, - сказал Завулон. Его рука трепала мне волосы, но все-таки казалось, что он сейчас далеко-далеко. Конечно, такой маг как он никогда не может позволить себе расслабиться: на нем весь Дневной Дозор Москвы и области, на нем судьбы простых Темных, живущих мирной и спокойной жизнью, ему приходится бороться с интригами Светлых и уделять внимание людям... - Алиса, после твоей глупой выходки с призмой силы я решил, что ты вряд ли заслуживаешь моего внимания. - Завулон... я была самонадеянной дурой... - прошептала я, глотая слезы. - Прости. Я подвела тебя... - Сегодня ты полностью реабилитировалась. Одним движением Завулон поднял меня с кресла. Я привстала на цыпочки, иначе пришлось бы болтаться в его руках, и почему-то вспомнила, как меня это поразило в первый раз - чудовищная сила его худощавого тела. Даже когда он в человеческом обличье... - Алиса, я тобой доволен, - он улыбнулся. - И не переживай, что выложилась. У нас еще есть кое-какие резервы. - Вроде права на жертвоприношение? - я попыталась улыбнуться. - Да, - Завулон кивнул. - Поедешь в отпуск, сегодня же. Вернешься лучше чем была. У меня предательски задрожали губы. Ну что такое, реву как истеричка, тушь небось вся потекла, силы ни капельки не осталось... - Хочу тебя, - прошептала я. - Завулон, мне было так одиноко... Он мягко отстранил мои руки. - Потом, Аля. Когда ты вернешься. Иначе это будет... - Завулон улыбнулся, - использованием служебного положения в личных целях. - Кто посмеет тебе такое сказать? Завулон долго смотрел мне в глаза. - Найдутся, Аля. Прошлый год был очень тяжелым для Дозора, и многие не прочь увидеть меня униженным. - Тогда не надо, - быстро сказала я. - Не надо рисковать, восстановлюсь сама потихоньку... - Надо. Не беспокойся, девочка моя. Меня всю перевернуло от его голоса. От спокойной, уверенной силы. - Ну зачем ты так рискуешь ради меня? - прошептала я. Не ожидая ответа, но Завулон все-таки ответил: - Потому, что любовь - это тоже сила. Большая сила, и ей не стоит пренебрегать.
Глава 3.
Странная вещь - жизнь. Еще сутки назад я выходила из своей квартиры: молодая, здоровая, полная силы - и при этом несчастная ведьма. А полдня назад я стояла в офисе Дозора: изуродованная, лишенная надежды и веры в будущее... Как все изменилось! - Хочешь еще вина, Алиса? - Павел, мой провожатый, заискивающи заглянул в глаза. - Немножко, - не отрываясь от иллюминатора сказала я. Самолет уже начал снижение на посадку в аэропорту Симферополя. Старенькая "Тушка" поскрипывала, медленно заваливаясь на крыло, и лица пассажиров были скорбно-напряженными. Только мы с Павлом сидели совершенно спокойно - безопасность полета проверил лично Завулон. Павел подал мне хрустальный бокал. Разумеется, бокал был не из реквизита стюардесс, как и наполнявший его южноафриканский сотерн. Похоже, к своей миссии немолодой оборотень отнесся более чем серьезно. Он летел отдыхать на юг к кому-то из своих знакомых, но в последнюю минуту его сняли с рейса на Херсон и поручили сопровождать меня до Симферополя. Слухи о том, что мои отношения с Завулоном вернулись в прежнее русло, явно успели до него дойти. - Давай за шефа, Алиса? - спросил Павел. Он так старательно заискивал, что это даже становилось неприятно. - Давай, - согласилась я. Мы чокнулись, выпили. Прошла мимо стюардесса, проверяя в последний раз застегнуты ли ремни, но на нас даже не посмотрела. Заклятие незначительности, наложенное Павлом, все-таки работало. Даже этот убогий оборотень сейчас был способнее меня... - Все-таки нельзя не признать, - отпив вина сообщил Павел, - что отношение руководства к сотрудникам у нас на высоте! Я кивнула. - А Светлые... - он вложил в слово столько презрения, сколько было в его силах, - куда большие индивидуалисты, чем мы! - Не передергивай, - сказала я. - Вот это, все-таки, неправда. - Да брось, Алиса! - от вина он сделался словоохотливым. - Помнишь, как год назад в оцеплении стояли? Перед ураганом? Пожалуй, только по этому оцеплению я его и помнила. Оборотни выполняют черновую работу, и пересекаемся мы редко. Либо на силовых акциях, либо в тех редких случаях, когда созывают весь персонал Дозора. - Помню. - Ну вот, этот... Городецкий. Светоч, блин! - Он очень сильный маг, - вновь возразила я. - Очень. - Ну да! Силы нахапался, выжал из людишек последнее, и что? Куда он ее употребил? - На собственную реморализацию. Я прикрыла глаза, вспоминая, как это выглядело. Фонтан света, бьющий в небо. Потоки энергии, собранные Антоном у людей. Он поставил все на карту, рискнув прибегнуть к заемной силе, на краткий миг обрел силы, соизмеримые, а то и превосходящие возможности Завулона и Гесера. И обрушил всю силу на себя. Реморализация. Поиск этически оптимального выхода. Самая страшная проблема Светлых - не причинить вреда, не сделать поступка, который повлечет за собой зло для людишек. - Он же теперь суперэгоист! - со вкусом сказал Павел. - Мог он свою подругу защитить? Мог. Мог с нами схватиться? Еще как! А он что сделал? Взял себе все собранное! Даже ураган остановить не захотел... а ведь мог, мог! - Кто знает, к чему бы привел любой иной поступок? - спросила я. - Да ведь он поступил, как любой из нас! Как самый настоящий Темный! - Тогда он был бы в Дневном Дозоре. - Будет, - уверенно сказала Павел. - Куда денется. Жалко ему стало силы, вот он ее и употребил для себя. Потом оправдывался - мол, все для того, чтобы правильное решение принять... А какое было решение? Не вмешиваться! Всего лишь - не вмешиваться! Это наш подход, темный. - Не буду спорить, Павлуша, - сказала я. Лайнер вздрогнул, выпуская шасси. Кто-то в салоне тихо ойкнул. На первый взгляд оборотень был прав. Вот только помню я лицо Завулона в следующие дни после урагана. Нехороший у него был взгляд, уж я-то научилась разбираться. Словно он понял, что его провели, но понял это слишком поздно.