Сергей Лукьяненко. "Дневной Дозор"

Антон смотрел на него, как-то неожиданно понимая, что цель свою все-таки выполнил. Не в лоб, разумеется - глупо было надеяться обмануть тертого жизнью мага и простои попойкой вкупе с разговорами о друзьях вернуть ему волю к жизни. Еще глупее было бы надеяться убедить его в том, что его любовь - просто мерзкая жадная стерва. Но вот их долгий ночной разговор, их попытки понять происходящее, разобраться в очередном этапе войны Дозоров - они свою роль сыграли. Игорь отвлекся от своих тоскливых терзаний. Игорь вновь почувствовал себя в строю. Неужели Гесер на это и рассчитывал? Ведь тогда все его поведение, включая эту сцену, продумано и рассчитано! Но ведь шеф прав, а у Игоря просто помрачение рассудка... - Гесер, есть то, чего не вправе требовать даже ты! - вдруг сказал Игорь. Резко сказал. С проснувшейся яростью. С жизнью в голосе. - Да, конечно, капитан Игорь Теплов. - Голос Гесера был холоден как лед. - Не имею! А кто был вправе от тебя требовать в ноябре сорок второго плыть под пулями по Днепру? А кто был вправе... - Это - другое! - Почему же? - Гесер встал, подошел к Игорю. Опять застыл перед ним - маленький, на голову ниже, сухонький и совершенно негероический. - Мне ли тебе объяснять, Теплов, чего требует война? Она не тела жрет в первую очередь, а души! И когда в славном городе Берлине ты несчастного сопляка из гитлерюгенда ножом резал, чтобы тот друзей своих выдал, - ты это знал! Игорь дернулся, будто от удара по лицу. - Совесть... любовь... честь... - задумчиво произнес Гесер. - Никто не вправе заставлять идти против совести. Никто не вправе заставлять предавать любовь. Никто не вправе уговаривать изменить чести. Никто. Ты прав. Но мы делаем и это! По собственной инициативе. Когда на одной чаше весов наша любовь, совесть, честь, а на другой - миллион влюбленных. совестливых, честных. Не ангелы мы, это не к нам. И твою боль я понимаю, поверь! А вот ты посмотри на Алишера! И попытайся его боль понять! У Антона спроси, что он про твою любимую думает! У Светланы! - Я Игоря осуждать не могу, - тихо сказала Светлана. - Уж извините, шеф. И ты прости, Алишер. Может быть, я дура... и недостойна работы в Дозоре. Только я могу всех вас понять. Она сказала это очень негромко, без всякой рисовки, но Гесер замолчал, осекся и отошел от Игоря. Развел руками: - Да разве я не понимаю... В комнате повисла тяжелая, вязкая тишина. - Гесер, когда долг приказывал мне, я исполнял приказы, - сказал вдруг Игорь. - Честно и до конца. Несмотря на... свои мысли и свои чувства. Но мой долг исполнен. До конца. - Нет. Вот тут ты не прав, Игорек. - Гесер прошелся по комнате, достал из кармана сигару. Оглядел ее, поморщился, отправил обратно и извлек пачку демократичного "Пэлл Мэлла". Скомкал, досадливо махнул рукой... - Ты нужен Дозору. Ты нужен нам всем. Ты нужен мне. - Я нужен Светлане... - небрежно заметил Игорь. - Светлане, Алишеру, Илье, Семену, Медведю - всем нам! - очень быстро произнес Гесер. - Разумеется! Игорь улыбнулся, будто примиряясь с необходимостью недоговаривать. И вдруг уточнил деловым, серьезным тоном: - Надолго? - Максимум лет на двадцать, - совершенно спокойно, будто ждал этого вопроса, сказал Гесер. - Гесер, ты надеешься, что за это время я разлюблю Алису? - спросил Игорь. - И на это тоже, - признался Гесер. - Но ты нужен Дозору именно сейчас. Ближайшие годы. - Что от меня нужно, Гесер? - Не мешать нам, Игорь! Мы попытаемся тебя вытащить. И вытащим - поверь, если ты хотя бы не станешь мешать... а лучше - чуточку поможешь. Игорь задумался. Потом сказал: - Я не стану обвинять Алису Донникову в том, что она околдовала меня. Это неправда. - Но ты можешь высказать предположение что ваша встреча была подстроена Московским Дневным Дозором? - Могу, - кивнул Игорь. - Скорее всего так оно и было. - Все. - Гесер развел руками. - Больше ничего я не прошу. Он действительно выглядел удовлетворенным. Антон кашлянул. Выждал, пока Гесер посмотрит на него. И сказал: - Борис Игнатьевич, я тоже хочу попросить вас об одной услуге. Объясните, какое место в нашей новой интриге занимает Игорь. - Только Игорь? - Да. Для чего вам нужна Светлана, я и девона Алишер - ясно и так. Замерший в углу молодой узбекский маг вздрогнул. - Хорошая смена растет... - устало произнес Гесер. - Догадливая. Вот только глупая при этом... Он помедлил, оглядывая собравшихся. Потом покачал головой. Антон почувствовал, как распространяется вокруг Сила. Заполняет, затапливает комнату. Упругой стеной выдавливает, вытесняет наружу что-то... - Я не могу сказать, - неожиданно признался Гесер. - Не могу по одной простой причине... - Мы откажемся сотрудничать? - резко спросил Антон. Гесер покачал головой: - Нет. Наоборот. Я клянусь Светом, что происходящее не причинит зла никому из вас. Ни в магической, ни в человеческой сущности... Напротив, вы станете сотрудничать с настоящим, искренним рвением. Но... Он теперь взвешивал каждое слово. - Действительно, сейчас происходит финальная операция Ночного Дозора Москвы. К сожалению, это же и финальная операция Дневного Дозора. От поступков каждого из сидящих здесь, равно как от поступков наших противников, зависит... зависит слишком многое. И мы, и наши враги делаем свои шаги. Они могут быть неправильными, неудачными, ошибочными. Но победа останется за тем, кто последним сделает правильный шаг! - Победителей не судят, - согласился Антон. - А фигурам на шахматной доске не дают права ходить самостоятельно. - Ход любого из вас Завулон просчитает без труда! - рявкнул Гесер. - И не заблуждайся, Антон, что твой таран машины с Зеркалом был непредвиденным шагом! Да, удачным! Да, меньшим из зол! Но и его ждали. И Завулон... и я. Он перевел дыхание. Уже спокойнее продолжил: - Ребята... вы для меня не фигуры на шахматной доске. Поверьте. И не инструменты. - Но одна из нас, - Светлана улыбнулась, признавая всю насмешливость этой фразы в мужской компании, - станок для изготовления инструмента? Антон не стал спрашивать, как она это поняла. Может быть, тоже вычерчивала схемы - втайне даже от него? Или все-таки успела что-то почувствовать, когда ее Сила была при ней? Гесер замолчал, понурившись. Он вроде бы и размышлял... И в то же время Антон понял, что защитный кокон вокруг усиливается до поистине немыслимых пределов. Где граница Силы у Великих Магов? И есть ли у них вообще граница? - Хорошо. - Гесер кивнул. - Светлана, ты права... но лишь частично... а, Свет и Тьма! Он опустился в кресло. Достал-таки сигареты и закурил. Лишь затянувшись пару раз, заговорил: - Светлана, ты - Великая Волшебница. Такие рождаются раз в несколько столетий. Потенциально ты сильнее Ольги, пожалуй... Но твоя ценность для Светлых - я имею в виду не только наш Дозор, но Светлых вообще - в том, что ты можешь стать матерью мессии. - После того, как Ольга переписала мою Книгу Судьбы, - сказала Светлана. - Нет. Не после этого. Невозможно переписывать судьбу Иного с той же легкостью, как судьбу человека. Это было предопределено изначально. Мы лишь скорректировали некоторые детали. Минимальные. Не относящиеся ни к тебе, ни к будущему... предполагаемому ребенку. - Какие? - В голосе Светланы наконец-то прорезалась ярость. Долго сдерживаемая ярость, и теперь уже Антону захотелось вскрикнуть - ее пальцы вонзились в его ладонь. - Только дату! - Нет, Гесер не собирался уступать Светлане в напоре. - Ничего, кроме даты! Две тысячи лет от Рождества Христова - пик человеческой веры в пришествии мессии! - Спасибо большое, - звенящим от ярости голосом произнесла Светлана. - Значит, решали, когда и от кого я вам его рожу? - Во-первых, почему "его"? - поинтересовался Гесер. Антон, как раз собравшийся вставить свое слово в разговор, в основном по поводу уточнения Светланы "от кого", подавился заготовленной репликой. Рука Светланы тоже обмякла. - За одних решают папа с мамой, за других пьяный акушер, за третьих лишняя рюмка водки, - меланхолично произнес Гесер. Произносить "во-вторых" уже не было нужды. - Светлана, деточка! С такими Силами, с такой предопределенностью играть опасно! Даже я не пытаюсь! Предопределено, что у тебя может родиться дочь, которая станет величайшей фигурой в войне Света и Тьмы! Ее слово будет менять мироздание, ее слово заставит грешников раскаяться, при взгляде на нее упадут на колени величайшие маги Тьмы! - Это лишь вероятность... - прошептала Светлана. - Конечно. Судьбы нет - и к сожалению, и к счастью. Но можешь поверить, что старый, усталый маг делает все, что может, воплощая ее в жизнь. - Лучше бы я осталась человеком... - прошептала Светлана. - Лучше бы... - А ты давно смотрела на иконы? - спросил Гесер. - Посмотри в глаза Марии и подумай, почему они всегда печальные? Было очень тихо. - Я сказал вам уже больше, чем имею право сказать. - Гесер виновато развел руками, и Антону впервые показалось, что он ни капельки не играет. - Сказал, одной ногой заступив за грань допустимого. Решать вам. Думать, кто фигура на игровой доске, а кто... кто разумная личность, способная переступить через придуманные обиды! - Придуманные? - горько спросила Светлана. - Когда тебе объясняли необходимость мыть руки после песочницы или заставляли завязать бантик на косичке - это тоже было вмешательством в твою судьбу, - сказал Гесер. - И на мой взгляд - обоснованным. - Вы мне не отец, Борис Игнатьевич! - сказала Светлана.