Сергей Лукьяненко. "Дневной Дозор"

Попробуй ты, а? Светлана еле-еле улыбнулась и приняла наушники. - Жми вот сюда. Она нажала. Плейер мигнул зеленым глазком, раскручивая диск; лазер скользнул по трекам и остановился на одном из них.
Мне снятся собаки, мне снятся звери, Мне снится, что твари, с глазами как лампы, Вцепились мне в крылья у самого неба, И я рухнул нелепо, как падший ангел...
- "Наутилус", - сказала Светлана, чуть сдвигая наушники. - "Падший ангел". Действительно, в настроение... - Знаешь, - подчеркнуто серьезно сообщил Антон, - считай меня суеверным, но я не сомневался, что выпадет "Hay". Очень люблю эту песню. - Давай слушать вместе, - попросила Светлана, усевшись на диван. - Давай, - согласился Антон и мысленно поблагодарил человека, который изобрел наушники-бусины без дужки.
Я не помню паденья, я помню только Глухой удар о холодные камни. Неужели я мог залететь так высоко И сорваться жестоко, как падший ангел? Прямо вниз, туда, откуда мы Вышли в надежде на новую жизнь. Прямо вниз, туда, откуда мы Жадно смотрели на синюю высь. Прямо вниз...
Они долго сидели рядом, обнявшись, у каждого в ухе звучал крохотный "Наутилус". Им было и горько, и хорошо втроем - ему, ей и падшему ангелу.
- А когда я вошел в здание аэровокзала, - говорил Шагрон, - там никого уже не было. Почти на входе, чуть правее, там, где багажный зал, только-только закрыли портал. Штаб Светлые уже свернули, я их еле чувствовал, на самой периферии. То ли грузились в машины, то ли уже отъехали. - А Братья? - спросил Эдгар. - А вот с этими вообще непонятно что. По-моему, кто-то из них погиб. Остальных Светлые иммобилизовали и взяли с собой. - Зачем? - удивился Дениска, даже от кофе оторвался. - Почему они их на месте-то не почикали? - Да ты что, это же Светлые! - Даже растерялся от вопроса Юра. - Раз Братья сдались, то они их просто арестовали. Передадут Инквизиции, наверное... Садисты. Лучше бы сразу убили. - По-моему, он все-таки ушел, - сказал Николай, бездумно поигрывая разряженным жезлом. Сила, еще совсем недавно заключавшаяся в жезле, за несколько мгновений растопила снег на посадочной полосе аэропорта, растопила и высушила. - А, Юр? Ты как? - Когтя я не чувствую. Его нет в Москве. - Но как он мог уйти? - Анна Тихоновна говорила, все время поджимая губы, и от этого становилась похожей на строгую школьную учительницу. - Из лап Гесера? Не верится мне что-то. - Не знаю, - отрезал Юра. - Но там что-то произошло. - А не мог он воспользоваться порталом? - осторожно спросил Эдгар. - Порталом? - фыркнул Юра. - А ты можешь пользоваться порталом? - С трудом, - признался Эдгар. - Силенок не хватает. - О! - со значением сообщил Юра, неопределенно ткнув пальцем в потолок. - К тому же после стычки на бульваре наш герой напоминал выжатый лимон. - Зато после стычки в аэропорту выжатый лимон напоминала волшебница Светлых, - невинно заметил Николай. - И пусть меня кто-нибудь попробует убедить, что она отдала силы добровольно. - А в самом деле, - оживился Шагрон. - Если вдуматься, энергетическая картина событий во Внуково очень смахивает на вульгарный вампиризм. Все такое лиловое было... Юра скептически покачал головой: - Не произвел на меня хохол должного впечатления - признаюсь вам. Чтобы отъесть Силу у Светлой на глазах Гесера, надо быть по меньшей мере Завулоном. И иметь право на воздействие первой ступени... - Какое право? - взорвалась Анна Тихоновна. - За прошедшие сутки со стороны Светлых зафиксировано три грубейших нарушения Договора, включая одно нападение с применением Силы! Светлые забыли, что такое - право! - Анна Тихоновна, - проникновенно сказал Эдгар. - Инквизиция дала Светлым очередную индульгенцию. Пока их действия направлены на возвращение похищенного артефакта - Договор приостановлен. До момента, когда Коготь Фафнира будет передан Инквизиции, Ночной Дозор вправе творить все, что хочет. Собственно, мы в состоянии войны. Как в сорок девятом - вы должны помнить. В комнате стало тихо, как в космосе. - И ты молчал? - неодобрительно спросила Анна Тихоновна. - А зачем было нервировать молодежь? Извини, Дениска. Мы и так в проигрышном положении. Шефа нет - раз, Коготь нам приписывают - два, да плюс еще не слишком удачные два года позади... Сколько раз мы были вынуждены уступать Светлым за эти два года? Пять, десять? - Пораженческих настроений, значит, избегаем? - ехидно осведомился Юра. - Молчим в тряпочку? Ограждаем молодежь от пагубных влияний? Ну-ну... - Что - ну-ну? - огрызнулся Эдгар. - Лучше бы посоветовал, как быть дальше. - Шеф тебя за старшего оставил, - равнодушно сказал Юра. - Ты и думай. - Вы с Колей отказались, вот и назначил. - Эдгар стал угрюм и неприветлив. - Бойцы, тоже мне... - Эй, мальчики, ну-ка заткнитесь! - Анна Тихоновна даже побагровела от возмущения. - Нашли время! Мои ведьмы и то дружнее работают! - Ладно, проехали, - отмахнулся Юра. - Что делать дальше, спрашиваете? А ничего. Хохол не мог убраться из Москвы далеко. Коготь, я так думаю, у него. Если он ничего пока не предпринял, значит, еще не время. Ждем, пока он вернется. Не может он не вернуться - Коготь должен попасть в Москву в ближайшие двое суток. Иначе вероятностный пик пройдет, и он станет просто сильным артефактом, не более. Николай одобрительно покивал. Эдгар внимательно взглянул на магов - на одного, на другого. - Тогда ждем, - вздохнул он. И добавил: - Да. Хитер наш хохол оказался. Хитрее Гесера. - Не кажи гоп, - посоветовал Коля. - Так на Украине говорят... - Анна Тихоновна, - попросил Шагрон несколько заискивая. - Велите девочкам кофе сварить. Шевелиться после всего неохота... - Лентяй ты, Шагрон, - покачала головой Анна Тихоновна. - Ну, да ладно, уважу, раз отличился. Примером для остальных будешь. Шагрон довольно осклабился.
К моему жуткому удивлению, в палатке всю ночь было тепло. Спали, конечно, не раздеваясь - я только куртку снял да ботинки и забрался в предложенный спальник. Палатка принадлежала бородатому Матвею, и при желании в ней могли поместиться и трое, и четверо. Но нас было только двое. В соседней палатке, от которой нас отделяло метров двадцать, сразу после того как все разбрелись от костра, некоторое время сладко постанывала именинница в чьих-то крепких объятиях, значит, тепло было не только у нас. Странно. Мне, человеку южному, всегда представлялось, что зимой в лесу холодно и мерзко. Я ошибся. В лесу, может, и было холодно и мерзко. Но человек умеет принести с собой тепло и уют. И приносит всюду, куда приходит. Правда, природе для этого приходится слегка потесниться, но это уже совсем другой вопрос. Отдельный... Матвей проснулся первым. Выполз из мешка, повозился у входа с модерновыми альпийскими ботинками (не чета моим говнодавам), расшнуровал вход и выбрался наружу. Меня сразу лизнуло морозцем. И одновременно я ощутил на груди то продолговатое, что подбросили мне викинги в аэропорту. До сих пор я не взглянул на это толком - не представилась возможность. И еще я сообразил, что за ночь ничем не подпитываемый защитный кокон истаял. От этой штуковины ощутимо веяло Силой. Даже не Силой - СИЛОЙ. Будь здесь хоть один Иной, он непременно почувствовал бы Коготь. Я вытащил из-за пазухи продолговатый и чуть изогнутый... футляр, что ли? Вроде ножен для кинжала, только раскрывающийся на манер двустворчатой морской раковины. Если, конечно, бывают такие раковины в море: длинные - сантиметров тридцать-тридцать пять - и узкие. Футляр был заперт в сумраке, поэтому обычный человек ни за что не сумел бы его открыть. Щурясь, я подобрался поближе к выходу и чуть откинул полог, чтоб стало светлее. Внутри, на вишневого цвета бархате, и впрямь покоился иссиня-черный коготь какого-то огромного зверя. Он казался острым, как черкесский кинжал - с вогнутой стороны. Длинный желоб тянулся вдоль всего когтя, напоминая кровосток. Широкий край выглядел изломанным или искромсанным, словно коготь этот вырубали из чьей-то лапы очень бесцеремонно и грубо. Да, так оно, вероятно, и было. Однако, что за зверь мог обладать таким когтем! Небось, какой-нибудь легендарный дракон. Не иначе. А разве драконы существовали? Я порылся в памяти, надеясь найти какой-нибудь ответ, и с сомнением покачал головой. Одно дело ведьмы и вампиры... это всего лишь Иные. Но драконы... От ручья, поскрипывая по снежку, шел Матвей. С сожалением вздохнув, я на миг скользнул в сумрак, закрыл футляр и сунул его за пазуху. - Проснулся? - спросил Матвей, подойдя поближе. - Ага. - Не замерз? - Нет. Удивительно - думал, лес, зима, значит, холодно. А было тепло... - Странные вы люди, южане! - хмыкнул Матвей. - Здесь что, разве морозы? Вот в Сибири - там морозы. Знаешь, как говорят? Сибиряк - это не тот, кто не боится холода, а тот, кто тепло одет! Я засмеялся. Верно подмечено, верно! Надо будет запомнить. Матвей тоже заулыбался в бороду. - Вон там ручей. Можешь умыться. - Ага. - Я выбрался из палатки и совершил короткую прогулку к замерзшему ручью. В месте, где тропа подбиралась к самому бережку, кто-то аккуратно разбил лед; за ночь полынью опять прихватило тонким и почти прозрачным ледком, но Матвей его снова пробил. Вода была холодная, но не настолько, чтобы даже моя теплолюбивая душа побоялась плеснуть несколько горстей в лицо. Умывание меня взбодрило, сразу захотелось что-то делать, куда-то бежать...