Сергей Лукьяненко. "Осенние Визиты"

- А чего же ты боишься? - По судам затаскают, как свидетеля. - Не ври! - Снежневский вскинул седую голову, сверкнул очками. - Я тебя знаю, старый правдоискатель! Ты бы с удовольствием исполнил свой гражданский долг! - Поумнел я. - Поздно тебе умнеть... впрочем, ты и впрямь изменился. Помнится, тебя раньше прыщ на лбу в дрожь вгонял. А сейчас сидишь, ухмыляешься... Ладно. Артерия не задета... Терпи. Он откупорил пузырек с перекисью, плеснул. Визард поморщился. Грязная, бурая пена поднялась из раны. Снежневский стал быстро, глубоко, промокать рану тампоном. - А откуда взялся мальчик? - Мальчиков, вообще-то, было двое. Один отстал в толпе, к сожалению. - Издеваешься? Как его зовут? - Зови его Визитер. - Визитер - что это за имя? Нет, ты издеваешься, да? Ростислав положил на рану марлевую подушечку, стал туго бинтовать. - Просто впутывать не хочу, - не зная того, Визард повторил слова Кирилла, сказанные Веснину. - Спасибо, что помог. - Спасибо скажешь хирургу, который тебе будет руку ампутировать! Я настаиваю, чтобы ты обратился за квалифицированной помощью. - Подумаю я, Ростик. Но сегодня - никак. В коридоре возник мальчишеский силуэт. Снежневский покосился на Визитера: - Марш отсюда! - Может я помогу? - не двигаясь сказал тот. - Поможешь? На чем специализируетесь, коллега? Огнестрельные ранения - привычное дело? - Немножко. Это я жгут накладывал. Ростислав поднял брови. - Да? Хорошо наложил. Где научился? - В школе. Нам показывали. - Или ты будущий Пирогов, или у тебя абсолютная память и крепкие нервы... - буркнул Снежневский. - Возьми на журнальном столике газету... только не "Комсомолку", я ее еще не прочитал!.. и принеси сюда. Визитер исчез, вернулся с "Аргументами". - Пойдет? - Чтобы скрыть факты - вполне. Заверни... это... и выкинь в помойное ведро. Он секунду наблюдал, как Визитер выгребает из эмалированного тазика окровавленные куски ваты и марли, потом покачал головой. - Иди учиться в медицинский, мальчик. У тебя получится. - А у меня все получается. - Страшное поколение растет... - прошептал Снежневский, оглядывая наложенную повязку. - Пальцами пошевели. Так... Ничем их не прошибешь! Визард посмотрел вслед вышедшему с бумажным пакетом Визитеру. - У мальчика позавчера убили мать. - Ч-что? - Не говори этого при нем. Мальчик должен надеяться, что она жива. - Аркадий, в какую гадость ты влез? Что творится, а? - Судьба. Вернулся Визитер. Снежневский встал, собрал разбросанные на столе лекарства и бинты в картонную коробку, поставил ее в шкаф. Сполоснул руки в раковине. - Вас покормить надо? - Да уж покорми, - накидывая снятую рубашку отозвался Визард. - Ростик, где рядом можно купить одежду? Знаешь, пальто с дыркой в рукаве - не самый модный фасон. - В супермаркете... если денег много. - Есть пока. Ты покорми парня, я сейчас вернусь. Снежневский потрогал переносицу. - Так... если ты через час не вернешься, я позвоню в милицию. - Не позвонишь. Впрочем, я вернусь, - Визард прошел в прихожую, стянул с вешалки плащ. - Я пока твой одену. - Вернешь без дырок, договорились? - Юмор твой... зубодерный... - Визард неуклюже потянулся левой рукой к своему пальто, начал доставать что-то из кармана, уронил... - Аркаша! - Снежневский быстро прошел вслед ему. - Это... это что? - "Макаров". Паршивый пистолет, - Визард поднял оружие, вытащил обойму, покачал головой. - И все равно патронов не осталось... - Возьми у меня в куртке, - откликнулся из кухни Визитер. - В правом кармане. Он газовый, но патроны с дробью, говорят, можно убить. Ростислав закрутил головой, с ужасом оглядывая то мальчика, то старика. Облизнул губы. - Уходите. Оба уходите. Я не желаю быть причастным... - Ростислав Иванович, вы не волнуйтесь, - Визитер, не выпуская тряпки, которой вытирал стол, подошел к ним. - Мы утром уйдем. И все будет хорошо. А сейчас нам никак нельзя. Вы должны нам помочь. Иначе нас убьют. Я вам объясню, все объясню! Визард молча положил в карман "газовик", открыл дверь. Давай, мальчик, работай. уводи его... расплавь грань между реальностью и вымыслом, сделай старого трусливого Ростислава смелее, чем он есть, нажми на все пружинки человеческой души, на страхи, комплексы, мечты... Уведи его...
2. - А ты - любишь этот город? - спросил Слава. - Питер больше, - Ярослав передернул плечами. Зачем Визитер напомнил? она не любила Москву... - Угу. "Как наивно и безответно я люблю этот город"... - Слава, согнувшись у окна, крутил головой, словно высматривал что-то. А на что смотреть-то? Пути, платформы, дома - то ли пригороды, то ли уже московские окраины. Люди... Люди везде одинаковы. И что в занесенном снегами сибирском поселке, что в казахском ауле, что на Арбате - все равно, она проступает - "печать вырождения на лице". Неважно, какую форму она примет: пропойцы с вязанкой пустых бутылок, или здорового парня, который носится вдоль поезда, продавая денатурат, или раскрашенной девочки, посещающей авангардные спектакли, но не прочитавшей в жизни ни строчки. Печать вырождения. Шлеп-шлеп-шлеп... И он ее не избежал. Может быть, он просто рискует поднять глаза, и увидеть то, что незаметно другим. Увидеть печать в себе. Поезд проходил мимо платформы, замедляя ход. Ярослав скользнул взглядом по лицам. Привычно, "профессионально". Зная, что все равно не запомнит лиц, а если и запомнит, то никогда не сможет описать, вдохнуть в них жизнь. Но зацепятся какие-то детали, мелочь, которая рано или поздно отольется в слова. - Я думаю, мы сразу разделимся, - небрежно сказал Визитер. - Я рвану в "БТУ", ты в "Лодур". Надо выколотить побольше бабок. - Откуда в тебе такая несокрушимая уверенность? - От полного отсутствия ее. Крайности сходятся. Ты согласен с раскладом? "БТУ" орешек покрепче, но и заплатить могут больше. - А дальше? - Если все получится быстро, то надо сразу снять квартиру на месяц-другой. Дело может затянуться. А если сегодня останемся без денег, то я созвонюсь с Озеровым, переночую у него. Ты можешь напроситься к Степке. Но лучше бы их не ставить в известность о том, что Ярослав Заров в Москве. - Ты серьезно? - Да, конечно. Ребята могут попасть под удар. Ты же видишь, конкуренты не церемонятся. Они хорошо экипированы... Слушай, постарайся не продешевить в издательстве. Ярослав кивнул. - Ты меня поражаешь... Визитер. Спасение мира и выколачивание денег. Слава захохотал. - Знаешь, в прежних визитах я поразил бы тебя еще больше. Спасение мира и грабеж на большой дороге, например. - Кем тебе доводилось быть, Слава? - помолчав спросил Ярослав. - Многими. Менестрелями и поэтами, писателями и художниками. Думаю, имена не столь важны. - В следующий раз ты вполне можешь оказаться режиссером. Или, вообще, автором компьютерной игрушки. - Да... если он будет, следующий раз. - Если будет, вспомни меня. Слава кивнул. - Вспомнить мне не дано. Я тебя придумаю, Ярик. - Спасибо и на этом. Слава, за кого мы возьмемся? - Я бы предпочел Корректора. Но... боюсь он нам не по зубам. - Что такое Тьма, Слава? - Вот уж не ожидал такого вопроса... от тебя. - И все таки? - Тьма - это просто отсутствие света, Ярик. Я не издеваюсь! Отсутствие границ. Свобода направлений. Право быть независимым от других, от мира. - Так просто? - Да. Тьма - это вечный ребенок, этакий невзрослеющий Питер Пен. Бесконечная игра. Свобода всех направлений - вот ее визитка. Возьми тьму за руку, и иди в никуда. Не останавливаясь ни перед чем и ни перед кем. Тьма - это "я хочу" вместо "я должен". Тьма - это вера в себя. Тьма - это невозможность посмотреть на себя. Тьма всегда рядом, тьма ждет своего часа, тьма повелевает - но стоит подчиниться, и она станет слугой. Оправдает все. - Я понял. - Посмел бы ты не понять! Нас спасает лишь одно, Ярик. Нет линии, которая пошла бы на союз с тьмой. Она всегда одинока. Всегда против всех. И потому проигрывает. Визитер замолчал, прищурился, глядя в окно. - Пока мы займемся Посланником Развития. Знаешь почему? Он может стать тем, что так ненавидит. Тьмой. А двух Посланцев Тьмы нам не победить. - Слава, а тебе не кажется, что в этот раз Тьма пришла всемером? - Я надеюсь, что ты неудачно пошутил, - не оборачиваясь ответил Визитер. - Вера в свою правоту, отсутствие границ - это же и твой лозунг. "Мы знаем, что мы правы - и победим остальных!" Разве не так? - Нет. В нас нет равнодушия, Ярик. Мы не считаем, что мир создан для нашего удовольствия. Мы пытаемся дать счастье другим - пусть каждый видит его по разному. Веришь? - Хочу верить. - Не бросай меня, Ярик, - тихо сказал Визитер. - Не бросай. Когда прототип разочаровывается в собственной линии, перестает в нее верить - Посланник обречен. Так погибла Сила. А это был не худший из нас. - Значит и мы на что-то годны. - Конечно.
3. Много ли времени надо на сборы, когда вся прошлая жизнь стала смешной и ненужной... Анна носилась по квартире, проверяя, не забыли ли они чего. Да и порядок надо навести, хоть какой-то, после вчерашнего-то дня. Безумного дня, но такого прекрасного. Они опять пили шампанское, и снова любили друг друга... да, любили! Она больше не стыдилась этого, поняла, как правильно и красиво было случившееся. Какие могут быть границы у любви - тем более, для нее? Вся плоть - трава. Все равно перед ним... Вчера Мария сходила в парикмахерскую. Ненадолго, но Анна извелась, прежде чем прозвучал звонок в дверь. Мария преобразилась, сделала короткую стрижку, покрасила волосы в светло-шатеновый цвет. Она стала еще прекраснее - если это возможно. Конечно, внешность ее не заботила, но Прототипов, тех, кто не видел их, будут в первую очередь настораживать девушки-близнецы. А они теперь не слишком похожи. Только вот Посланцов так не обманешь. Они чувствуют и друг друга, и Прототипов. В них сила зла, но им все равно не победить... - Не суетись, девочка, - Мария, закинув ногу за ногу, наблюдала за ней. - Мы успеем. Закрой газ, краны в ванной, причешись, и мы пойдем.