Сергей Лукьяненко. "Осенние Визиты"

- Поздравляю, - Ярослав отставил стакан. - Ты голоден? - Спасибо, дома поужинаем. Мы теперь не совсем бомжи. Вы перекусили? вы? Мальчишка медленно, как во сне, повернул голову, посмотрел на Славу. Тот улыбнулся. - Здравствуй, Кирилл. Думаю, ждать твоего Визитера бессмысленно. Он понимает, что появляться второй раз на месте рандеву - опасно. Мальчик словно прирос к полу. - Черт... - Ярослав поднял взгляд на Славу. Тот пожал плечами, вновь заговорил с Кириллом. - Слушай, ребенок, мы не в метро. И я - не тот дядя с автоматом. Успокойся. - Вы - писатель? Голос у него был тонкий, только начинающий ломаться. - Он - писатель. А я... ты знаешь. Мальчик кивнул. Покосился на Ярослава. - Я читал ваши книжки. - Молодец. Спор о литературе оставим на потом, хорошо? Мне надо связаться с твоим Визитером. - Вы собираетесь меня убить? Слава пожал плечами. - Не знаю. Всяко может получиться. Ты же понимаешь. - Понимаю. - Пойдешь с нами? Я не хочу тебя пугать, но ночуя на вокзале ты рискуешь куда больше. В лучшем случае ты попадешь в милицию, но это для тебя тоже неприемлемо, так ведь? Мальчик посмотрел на Ярослава. - Мы тебя не обидим. - Вы врете, - тихо сказал мальчишка. Снова глянул на Визитера. - Тот, кто был в метро, - ваш враг? - Да. В это ты можешь поверить. - Я пойду с вами.
7. Илья обожал перловку. Ни армия эту любовь не отбила, ни насмешки знакомых. Идиоты, не понимают, что главное не вкус, главное - полезность. Кашу на ужин он варил уже третий час. Надо бы побольше подержать, дать ей распариться в прекрасной "цептеровской" кастрюле, стать той божественной, королевской кашей, которой она является. Но слишком хотелось есть. Карамазов наложил себе полную тарелку, аккуратно опустил сверху кусочек низкохолестеринового масла, полюбовался картиной. Налил полный стакан апельсинового сока, уселся за стол. В комнате бормотал телевизор, опять обсуждали метро... Темы другой нет, что ли, уже и депутата забыли... Илья с аппетитом поел, поглядывая в окно, на мелькающие среди деревьев электрички, бегущих людей. Маньяк, убийца... Да у него просто не было выхода! Толпа снесла бы его, затоптала в своем безумии. Сумасшедшие люди. Вот в Америке, в подобной ситуации, все просто падают на пол и прикрывают голову, сколько раз он это по видику наблюдал. Сразу видно культуру жизни, умение ориентироваться в происходящем. А здесь... первая реакция - бежать, выпучив глаза. Илья наложил себе еще половину тарелки. Хотелось больше, но он не собирался переедать на ночь. А вот сока, сока можно выпить целый стакан. Витаминами подбодриться, почистить кишечник пектинами. Некоторые боятся гипервитаминоза, дурачье. Натуральные продукты вреда не принесут. У витамина "С" вообще нет предельной дозы, хоть ящик лимонов съешь, ничего не случится. Он чисто вымыл тарелку и прошел в комнату. Растянулся на тахте. Что же делать с боеприпасами? Харин, сука, на контакт больше не пойдет... Впрочем, когда гора не идет к Магомету, у Магомета остается запасной вариант... Покосившись на часы Илья с кряхтением поднялся. Электричка через девять минут, он успеет.
На станции Смоленская Илья вышел около восьми. Сколько было ментов - не поддавалось описанию. Словно всю московскую милицию, усилив омоном и прочими спецчастями, загнали под землю. Реакция, конечно, восхитительная. Как у жирафа. Неужели кто-то наверху полагает, что теперь все перестрелки перенесут с улиц в метрополитен? Илья прошел мимо патрулей, улыбаясь напряженным лицам ментов. Вот я, вот. Это в моих руках было оружие, оно и сейчас при мне, в дипломате, с последними патронами в последней обойме. Конечно, никто его не остановил. Сила... ее слишком много не бывает. Харин выбрал для своей норки неплохое место. Более чем неплохое. Илья не то чтобы завидовал этому торгашу - в конце-концов, у него самого есть дом в Испании и квартира в Женеве. Нормальная предосторожность, мало ли что случится на Родине. Но вот почему торговец оружием способен купить квартиру в центре Москвы, а он остерегается это сделать? В чем разница-то между ними? Карамазов прошел по переулку Воеводина, быстро прокручивая в мозгу беседу. Удастся ли обойтись словами? - Нет, - шепнула тьма. Она больше не боялась света, она пряталась в нем. Хорошо иметь настоящего друга. Что ж, на месте разберемся... Илья свернул в Старопесковский, прошел через маленький дворик, где носились с мячом дети. Мяч отскочил к нему, он машинально отбил его, вколотив между столбиками "ворот". Пацаны восхищенно загалдели. Илья усмехнулся, подходя к подъезду. Быстро набрал код. Проклятье. Три дня прошло, как ему сообщали номер, а он уже изменился. Он включил домофон. - Да? - нервно и быстро, из стальной решетки, прикрывающей динамик. - Харин, это я. Надо поговорить. - Кто - я? - Корректор. - Не понимаю, о чем вы говорите. - Харин, я же все равно войду. Ты меня знаешь. - Попробуй. Илья покосился через плечо. Наугад предположил: - Это не твой пацан в футбол играет во дворе? Пауза, и щелчок открывающегося замка. - Заходи, сука. Карамазов засмеялся, входя. На каждую хитрую гайку есть свой болт... Дверь открыли сразу, он даже позвонить не успел. Харинский охранник стоял с пистолетом в руках, целясь от пояса ему в живот. - Я без оружия, - сказал Илья, входя. Охранник отступил, выдерживая дистанцию. Так, под дулом, Илья и прошел в гостинную. Харин стоял у окна, явно выискивая среди детей во дворе своего сына. Повернулся, смерил Илью злым взглядом. - Что творишь, Корректор? - О чем ты? - Метро! Там использовали "Кедр"! - Хороший автомат, - признал Илья. - Депутат - это тоже ты? Карамазов кивнул. - Н-да. "Акела промахнулся", - Харин забарабанил пальцами по стеклу. - Надо было мне, идиоту, понять - если ты просишь не обычный "ПМ", значит задумал что-то... грандиозное. - Я и в метро промахнулся, - признал Илья, покосился на охранника - у того дернулась щека, и уселся в кресло. - Харин, я и не думал, что у тебя такой прекрасный вкус. Чья мебель? - Голландия... Корректор, у меня к тебе одно-единственное предложение. Проваливать к дьяволу. Учти, завтра я буду уже не здесь. - Харин, успокойся. Мы и в Женеве будем соседями, если на то пошло. Три километра по берегу озера, будем на чаек ходить друг к другу. - С-скотина, - Харин дернулся как от удара. - Психопат. Убирайся. - Хоть бы с женой познакомил. - Она у себя в комнате, и выходить не будет. Нечего ей видеть твое лицо. - Логично. Мне нужны патроны, Харин. Потом я уйду. - У меня не оружейная лавка, должен понимать. Ты заказываешь, я достаю. Здесь ничего не мелькает. - Тогда скажи, где достать. Дай мне всю цепочку. Или задержись сам на денек. - Илья, ты переходишь грань. - Вчера вечером перешел. Харин, давай по-хорошему. - По-хорошему уже не получится, - Харин быстро посмотрел на охранника. Карамазов завалился на бок, опрокидывая массивное кресло, заслоняясь им, и два выстрела завязли в дереве. В следующее мгновение он уже был перед охранником. Отбил руку с пистолетом, вывернул в потолок - выстрел разнес хрустальную люстру звенящим водопадом осколков. Охранник выпустил пистолет, оттолкнул, тот полетел на пол - видимо, понял, что не удержит оружие. Ударил Илью коленом в пах. Тот не почувствовал боли. Сила была в нем, сила была вокруг, невидимый щит, смертоносный меч. Он зажал шею охранника, скользнул вбок, выворачивая руку, заглянул в раскрывшиеся от боли зрачки и поймал на их дне одобрительную улыбку тьмы. Хрустнули позвонки, и тело обмякло, превратилось в тяжелый манекен, куклу из мокрой ваты. Илья выпустил охранника, нагнулся, подбирая пистолет. Посмотрел на Харина. Тот замер, окаменел, лишь пальцы нервной дробью стучали по стеклу. - Я достану патроны, Корректор... - Нет, Харин, - Илья нагнулся, ощупал запястье охранника. Пульса не было. А это что? Ведь обещал сыну подарок сделать... Нигде нет правды. Илья расстегнул браслет своих часов, стянул их с мертвой руки. - Ты отдашь мне поставщиков. - Корректор, я тебе много раз помогал... - Это будет последний. Извини. - Корректор... - Харин облизнул губы. - Жену не трогай. Она ничего не видела. Тебе не стоит ее опасаться. Карамазов пожал плечами. - Имена, Харин. Все имена.
8. Визирь умел париться. Для человека восточной национальности он делал это даже подчеркнуто вкусно. Шедченко он обрабатывал вениками с таким азартом, словно это и было его подлинное призвание. - Сейчас дубовыми пройдусь, - приложив его последний раз, сообщил он. - Терпишь, полковник? Лежащий на полке Шедченко пробурчал что-то неразборчивое. - Ладно. Перерыв... - Визирь присел, похлопал себя по волосатой груди. - Коля, мог ты подумать, когда улетал из Киева, что через пару дней российский депутат узбекского происхождения станет тебе задницу веничком полировать? - Знаешь, Рашид, лучше бы я в Киеве в баню сходил. Визирь засмеялся. - Кто ж спорит. Все перемены в мире - к худшему. Тут и сомнений никаких нет. Но в критической ситуации ты сделал лучший выбор, поверь. - Чему учили... - Шедченко поднялся, перелез на полку повыше. - Рашид, не думай, что я тебя хоть немного идеализирую. Ты продажен, как и все остальные. На твоей совести много чего лежит. - Честный ты человек... - Визирь потер щеки. - О, сейчас третий пот пойдет... - Рашид, почему ты убил своего прототипа? Визирь вздохнул. - Власть не делят, дорогой. Сила лишь растет, знания умножаются, но Власть - не делят на двоих. Слабейший должен был уйти. Он ушел. - Тебе не жалко его, Рашид? Ведь он - это ты. - Вот именно. Рашид Хайретдинов продолжен во мне. Его мечты - мои. Я люблю его детей и забочусь о его жене. Никто и никогда не увидит отличий. - Ты веришь в Бога? - Ну, прямо интервью... - Хайретдинов завозил по телу ладонями, словно помогая порам открыться. - Рашид - верил. Я нет. Понимаешь, Коля, когда живешь в сотый раз, то трудно принять постулаты религий. Христос... он был славный парень. Я ему симпатизировал, и не моя вина, все же, что так вышло.