Сергей Лукьяненко. "Осенние Визиты"

Илья бросился вперед, и пули пронеслись за спиной. Спасибо, Тьма... Он обернулся, и длинной, истеричной очередью расстрелял еще одного охранника. На этот раз он увидел кровь, и понял, что охрана сделала ставку не на бронежилеты, а на подвижность. третий готов... и тот, которого собака... четверо охранников убиты. Сколько же их всего?
Визирь подошел к окну мелкими, семенящими шажками. Прижался к стеклу, быстро огляделся, отступил, дергая витой шнур. На окно упали тяжелые шторы. - Трое готовы, - сказал он Зарову. - Трое нападавших? - Нет, охранники, - Хайретдинов криво улыбнулся: - Как лучше сказать - "недооценка противника", или "переоценка себя"? - Лучше всего сказать - "самоуверенность", - Ярослав дурацкий газовый пистолет, попросил: - Дайте мне оружие, Визирь. - Нет у меня больше оружия! - Визирь дернулся, нацелился на открывшуюся дверь. Но это был Шедченко с массивным пистолетом в руках: - Коля, они уже возле дома! Мы потеряли троих! Полковник кивнул: - Ты вызвал помощь? - Это дело охраны! - Проверь! Обложился телефонами, так хоть "ноль два" набери! - Я знаю более лучшие номера, - Визирь послушно взял трубку. - Дерьмо у нас, а не охрана... - Не я ее подбирал, - Шедченко выглянул в коридор, коротко кивнул Зарову. - Пошли, литератор!
Что-то было неладно у самого дома. Семен слышал пистолетные выстрелы, потом - автоматную скороговорку. Те трое, что дежурили у дома, были вооружены лишь пистолетами. - Ринат, я вернусь... Татарин кивнул, собираясь идти следом. - Подожди. Проверь, откуда он пришел. Если за забором машина - уничтожь, пробей шины. - Зачем? Он мыслил категориями охранника, а не убийцы. Его еще не касалась Власть, объясняя, что следует делать. Надо не просто отбить нападение, надо уничтожить врага, не дать ему уйти. - Выполняй! - гаркнул Семен. Отсвет той силы, что направил на него Визирь, жил в душе, и Ринат вздрогнул, кивая. Семен побежал к даче. Он не строил иллюзий, он видел киллера в бою. Трое салаг, которые дежурили у дома, уже мертвы. Если он промедлит, если ошибется - Визирь погибнет. А значит - вся жизнь потеряет смысл.
1. - Работает, - сказала Мария, когда раздались выстрелы. - Работает... В ее голосе было удовлетворение. Удастся ли Карамазову уничтожить охрану и прикончить врагов? Не важно. В любом случае это нападение скует Визарда по рукам и ногам. Он станет тем, кем должен быть - коррумпированным политиком под бдительным присмотром спецслужб. Пусть попробует продолжить охоту, когда каждый шаг его будет на виду. - Сестра... Она посмотрела на Анну. И что ей неймется? Глупая, глупая девочка. - Мария, он убивает... - Он убивает врагов. - Мария, разве этому ты учила? - голос девушки дрожал. - Вспомни, ты несла прощение... милосердие. Ради жизни своей не проливала чужой крови... - Это было ошибкой, - отрезала Мария. - Неудачей. Нельзя принести Добро - не уничтожив Зла. Не стерев его в прах. Мир впереди, свет и добро! Ради него - все допустимо. Анна всхлипнула, протянула руку, хватаясь за Марию. - Не говори так, прошу! Это не твои слова! - Почему же? - Нет добра на крови... - Ошибаешься! - Мария тряхнула девушку, заглянула в глаза. Придется давить. Придется дать ей Свет, от которого та отворачивается... - Всегда жизнь росла из крови. В муках, в страданиях - появлялась ты на свет! С болью узнавала - разницу между добром и злом! Я подарила вам эту власть - отличать добро от зла! Я дала вам право - сражаться за добро! Анна отшатнулась. Вырвалась из ее рук с неожиданной силой. - Ты... ты... - Да, я! - она кричала, забыв об осторожности, уже понимая, что сказала слишком много. - Я дала вам главное - Добро! Моя ли вина, что нет Добра без Зла? За что бы вы сражались, невинные и чистые, говорящие звери райских садов? Мария засмеялась. Как чудовищны ее слова для Анны. Как тяжко ей будет принять - Истинное Добро. - Тысячелетия, века, годы... - она шла к Анне, и послушный пес вился у ног, жалобно заглядывая в глаза. - Как научить Добру - не зная Зла? Что стоят заповеди - без греха? Главное, самое главное дала я вам - разницу между ними! Мало? Быть безгрешным - мечта дураков! Умные - грешат во имя Добра! Во имя мое! - Ты - дьявол, - прошептала Анна. - Я? - Мария покачала головой. - Я только рубеж. Разница между Добром и Злом. Откровение, что ждали вы. Анна закрыла лицо руками. - Не бойся, глупая, - прошептала Мария. - Я - это ты. Твоя боль и твоя обида. Твоя мечта - творить добро и наказывать зло. Я пришла! Ты звала меня, сестра, и я пришла! - Я не тебя звала... - Меня, девочка. Меня. Ненавидя зло - ты звала меня. Находя врагов - ты звала меня. Проклиная убийц - ты звала меня. Я - пришла! - Значит, - Анна подняла голову, слезы застилали глаза, но она все смотрела в ее лицо, - значит - надо дать Зло? Чтобы творить Добро? - Ты поняла. - Я предала... Пес зарычал у ног Марии. Вскинул морду, скаля клыки. - Тихо, она поймет! - закричала Мария. - Тихо! Но собака смотрела не на Анну. На парня в буром комбинезоне, с пистолетом в руках. - Девочки, ссоры отложим, - парень целился в пса. Узкое, скуластое лицо, прищуренные глаза. Беспощадные - почти как у Ильи. Мария подумала, что эти двое были бы достойными соперниками. - Вы находитесь на частной территории. Поднимите руки и отойдите к ограде. - Кто ты? - спросила Мария. Мягко, нежно, парень должен был опустить оружие, почувствовав ее любовь. Но в нем жила тень чужой Силы... может быть - тень от тени, но этого хватало здесь, на чужой земле, и парень устоял. - Не знаю, что вы сделали с собаками, - сказал он. - Но лучше не натравливайте. Не люблю убивать. Собак... Мария подняла руки. Неохотно, медленно. Но этот и впрямь умел убивать. Он провел свою грань между Добром и Злом, и очень трудно было ее сместить...
Гамлет не выдержал. Слишком многое сместилось в простеньком собачьем сознании в этот день. Хозяин, тот, кому он был безраздельно предан, уже умер. Новый хозяин, так ненавистно любимый, молчал. И Главный Хозяин в его теле притих, скрылся в мягких, теплых глубинах женского тела. А тот, кто прежде был другом, стоял с железом в руках, и пот его пах смертью, и обрывки приказов крутились в голове собаки, никогда не знавшей грани между Добром и Злом...
Ринат встретил прыгнувшего ротвейлера длинной очередью. Псу разнесло в клочья голову и оторвало лапу. Он упал к ногам охранника - дергающийся комок окровавленной плоти. - Вас я убью с большим удовольствием, - прошептал Ринат. У него перехватывало дыхание. - Сучки! Ты зачем его напустила? - Это не я, - быстро сказала Мария. - Он сам! Порой все зависит от случайности. Сейчас остервеневший охранник мог срезать их одной очередью. И не будет сил, чтобы исцелить Анну - и себя. - К стене, бляди! Он зря дал волю гневу. помоги мне, Добро... - За что ты ругаешь нас? - сказала Мария, послушно отступая к стене. - За что? Разве мы виноваты... Ствол пистолета посмотрел ей в глаза. - ...что ты предал женщину? Короткая боль в его глазах. - Ты думал, она изменила тебе? Ринат... тебя зовут Ринат? Ее звали Диной. Динка! Колокольчик! Ты так ее звал, правда? В глазах охранника вспыхнуло безумие. - Я знаю, знаю это, мальчик мой! Тебя убедили, мать и отец говорили одно и то же - и ты поверил... Она не изменяла тебе, Ринат. Она любила тебя. До сих пор любит. Ты всем был для нее, поверь! Два года ты был рядом со смертью, а она ждала! Она знала сладость любви, но только твоей! Друзья и родные - ты решил поверить им? Ты наслушался опытных мужчин в казармах? Дурачок, половина из них никогда не знала женщину! Она была верна тебе, мальчик! Ты оттолкнул ее. И теперь - ненавидишь нас... я знаю, я чем-то похожа... Ты предал свою любовь, так вправе ли ты убить нас? - Нет... - прошептал-простонал охранник. - Ты мог бы исправить все, но уже поздно. Поздно! Она не любит его, но их ребенок уже живет на Земле. Она назвала его твоим именем, мальчик. Ты - убил в ней любовь, навсегда... Движения Рината были плавными, словно замедленная съемка балетного па. Он кувыркнулся, утыкаясь лицом в лужу собачьей крови. - Не убивай любовь, - опуская руки сказала Мария. - Ты сам виноват, мальчик. Ты считал свое сердце каменным... оно не камень. Сейчас... - Ненавижу тебя! Она повернулась к Анне, забыв об охраннике. - Я лишь дала ему грань - между добром и злом. Он сам виноват, Аня... - Я знаю по какую сторону грани стоишь ты. Даже без ненависти. Даже без страха. Анна Корнилова тоже перешла грань. - А ты, сестра моя... Достойна ли ты жить? - спросила Мария. Сердце ее тоже разрывалось от боли. Но она крепче охранника. Она выдержит эту боль - во имя Добра. Во имя свое. - Нет, недостойна. Я привела тебя в мир. Ну почему у нее нет страха в глазах! - Анна, не говори так... - Я ненавижу тебя!
2. Дверей было три, Шедченко выяснил это еще в первый день. Киллер не станет бить окна, рискуя нарваться на пулю. Это он просто знал. Через ту дверь, что коротким коридором соединена с гаражом, убийца тоже не пойдет. Слишком много углов и поворотов, за которыми может ждать засада. Киллеру неведомо, что в доме остался один-единственный охранник. Шедченко стоял в маленькой комнате, пустой и гулкой, невесть для чего предназначенной. Может быть - для таких засад? Две двери, выходящие в два коридора. Куда бы ни ринулся убийца - в главный вход, или через служебную дверь, Николай услышит. Куда легче было бы, имей Заров нормальное оружие. Даже в неумелых руках хороший пистолет способен убивать. Но они не успели позаботиться о такой мелочи... и теперь писатель был лишь шестеркой. Хорошо хоть, козырной шестеркой, Николай позаботился об этом.
Где-то в уголке сознания он вел отсчет времени. Визирь вызвал помощь, наверняка. Едва убедился, что его охрана ничего не стоит. Значит - осталось минут пять на операцию, и минут десять на отход. Машину надо было придержать, поторопилась Мария... Карамазов пинком распахнул дверь. Хорошо, что не заперта - меньше шума.