Сергей Лукьяненко. "Осенние Визиты"

- Я знаю. Не пожалею. Женщина взяла деньги, покачала головой: - Я положу. Но впредь так не делай, хорошо? Люди разные бывают. - Вы хорошая, я же вижу! - Ну и что? Хорошая-плохая, ничего это не значит. Слова. Ты мне столько денег даешь, сколько я за год не зарабатываю. - Возьмите себе! - радостно сказала Анна. - У вас горе, вам пригодится! Женщина впервые улыбнулась, горько, но с ласковой благодарностью. - Нет, не надо. С горем каждый воюет сам. Пока сил хватает. А они у меня еще есть. Она наклонилась к Анне, коснулась губами лба: - Счастья тебе, девочка. Не бойся ничего. - Разве так бывает? - Нет. Но ты все равно не бойся.
6. Завтрак им принесли в номер. Карамазов не отказался бы и от того, чтобы спуститься с Марией в ресторан - это, наверное, упоительное чувство. Сидеть рядом с красивой женщиной, рядом с его женщиной, ловить чужие взгляды, направленные на Марию. Но той, похоже, сейчас претило людское внимание. Ничего. Он еще успеет узнать это ощущение. И не только с Марией. Впереди была беспредельная свобода. Они победят, обязательно. Ему будет принадлежать любая женщина, которую он захочет. А может быть - в груди сладко заныло, и любая девочка. Ведь мир примет его свободу и доброту Марии... И никто не посмеет над ним смеяться! - Мне надо сделать один звонок, - сказал Илья, подходя к телефону. Это утро было словно соткано из звонок, переговоров, интриг Посланников, но он не задумывался об этом. - Кому? - поинтересовалась Мария. - Диспетчеру, - Илья усмехнулся. Женщина поняла. Ледяным тоном спросила: - Ты собираешься продолжать прежнюю работу? - Вряд ли это необходимо. Но уведомить об отказе я должен, это профессиональная этика. - Как хочешь, - Мария все же казалась недовольной. Смотрела в окно, хмурилась, потом обронила: - И где эта девчонка? В ее голосе было куда больше раздражения, чем полчаса назад у Ильи. Но он не стал иронизировать. Набрал номер, дождался шамкающего стариковского "алло". - Доброе утро, Роман Эмильевич, - сказал Карамазов. - Это Георгий. - Здравствуй, здравствуй, - пробормотал старик на том конце провода. - Сантехник, что ли? Пенсионер, подрабатывающий себе на хлеб и дешевую бормотуху работой на контактном телефоне, вряд ли догадывался о настоящем занятии одного из своих клиентов. В общем-то, так оно всегда и делалось. - Сантехник, - сказал Илья, ухмыляясь. - Сейчас, сейчас, - голос старика стал менее любезным. Сантехника, пусть и самого крутого, он не числил среди клиентов, достойных особого уважения. - Дай штаны застегну, из туалета вытащил. Карамазов искренне веселился. - У меня все записано, звонили тебе, сейчас... Илья насторожился. В общем-то он не ожидал заказа. Слишком мало времени прошло с двух последних акций. Ни Романов, ни второй постоянный посредник, чье имя ему пока не удалось узнать, так часто его не беспокоили. Остальные связывались с ним иными путями. - Вот. Есть тебе заказ, - старик шуршал бумажками. - Большой заказ... От Николая. Романов... - Установить пять ванн, отечественных, с гидромассажем, - важно прочитал дед. - Слышь, а разве бывают такие? - Бывают, - щурясь сказал Илья. - Но очень редко. Ванны означали ликвидацию. Отечественные - легкость клиентов. Гидромассаж - оплату выше стандартного тарифа. Черт возьми, и отказываться-то жалко! - Давно звонили? - спросил он. - Три дня назад, - старик опять завозился у телефона. - Э, да я напутал. Тут написано - пять пар ванн, отечественных, с гидро... Парные мишени? Десять клиентов? Причем, именно пятью два, а не просто десять? Илья почувствовал восторг. Надо же, какие совпадения случаются! Значит, Романов, заказавший убийство Посланников двум лохам, пытался всучить этот заказ и ему! Какие странные пересечения творит судьба! - И номер записан, - закончил старик. - Этого... пэйджера... Обычно Карамазову оставляли номер пэйджера лишь после подтверждения заказа. Он связывался, и называл номер, по которому его могли найти в течении получаса. Но сейчас заказчик явно спешил. - Диктуйте, Роман Эмильевич. Старик послушно назвал номер. Потом полюбопытствовал: - Может и у меня заказ возьмешь, а? Бачок прохудился, течет второй месяц. Ни смыть, ни поспать как следует... Бачок советский. Илья затрясся в приступе хохота. Ну да? Бачок течет? Акция предупреждения, уничтожение машины или квартиры клиента, выстрел под ноги, угроза киднеппинга... - Нет, старик. Не буду я тебе бачок чинить. Не специалист. Да и не расплатишься ты вовек, я беру дорого. - Как знаешь, - с легкой обидой отозвался Роман Эмильевич. - Потерплю. Он сухо попрощался и повесил трубку. Карамазов посмотрел на Марию - та сидела, намазывала джемом булочку, всем своим видом демонстрируя презрение к разговору. - Ты знаешь, подруга, - Илья подошел к ней, опустил руку на плечо, - похоже, три дня назад мне заказали убить пять пар Посланников... Посланница Добра подняла голову. - Только пять? - она нашла более мелкий повод для удивления, чем сам факт заказа. - Да, ты еще не проявился... Кто? - Сама подумай. У кого хватило бы денег и связей? - Визирь. Карамазов кивнул, присел рядом со столиком. - Если бы чуть раньше, - вздохнул он. - Совсем чуть-чуть! Я мог бы добиться встречи... - Вряд ли. - Приблизиться... - Он узнал бы твое лицо. Почувствовал, что ты - один из нас. - Такой шанс! - Илья, - Мария взяла его за голову, потрясла - так хозяин ласкает дурашливую, но верную собаку. Карамазову такая нежность не понравилась. - Вся жизнь состоит из утраченных шансов, понимаешь? Поздно переживать! - Все равно - жаль, - упрямо сказал Илья. - Визирь сегодня встречается с Заровым, - Мария сложила руки на коленки, натянула короткое платьице подальше на ноги, замерла. Так она походила на прилежную и скромную старшеклассницу... играет, играет с ним... Карамазов сделал вид, что ему все равно. - Они будут обсуждать альянс. Постараются вдвоем с Шедченко убедить писателя в своей правоте. Непременно станут пить. Это тоже вполне приличный шанс! - Знаю, - Илья почувствовал раздражение. Он сам хотел все это сказать, неужели Мария всерьез считает свои способности большими, чем у него? - Но охрана на даче останется. - Неужели ты не справишься? - казалось, женщина искренне удивилась. - С тобой наша общая Сила! Карамазов помолчал. Конечно, не воинскую часть собрался штурмовать. Пять-шесть охранников, возможно - пара собак. Последнее - даже хуже. - Кстати, там наверняка есть несколько обученных псин, - будто читая его мысли заметила Мария. - Ты так говоришь, словно это наше преимущество! - Конечно. Я буду с тобой - по крайней мере, до внешней ограды. Животные чувствуют мою любовь. Они станут служить Добру. - Веселенькая вещь - твоя Любовь, - прошептал Карамазов, глядя ей в глаза. - Очень действенная... но мне это нравится.
7. Скицин купил банку светлого "Холстена", и теперь мог ожидать Зарова с некоторым комфортом. Не самый лучший напиток в холодный осенний день, но Степан считал, что пиво хорошо при любой погоде. Внешность его всегда внушала приезжим робкое доверие. У него трижды спрашивали дорогу, и он с удовольствием объяснял. Даже помог какой-то девушке найти церковь. Заров, конечно же, опоздал. Это было его манерой, и Скицин уже подумывал о втором пиве, когда увидел писателя.
- Кирилл, ты помнишь свои стихи наизусть? - спросил Ярослав, когда они выбрались из метрополитена. Он остановился у ларька купить сигарет, а мальчишки терпеливо ждали. - Некоторые, - Кирилл как-то сразу помрачнел. - Это такая месть, да? - Нет. Прочитай что-нибудь, на дорожку. Мальчик бледнел так стремительно, что Заров шагнул к нему, готовый подхватить. Но Кирилл лишь отступил, прислоняясь к стене, прошептал: - Вам хочется знать, что же есть во мне? - Да... - Аркадий Львович... он тоже просил. Перед тем, как его убили... - Меня не убьют, - по спине холодок прошел, но Ярослав заставил себя улыбнуться. - Я покрепче Визарда. Правда. Кирилл смотрел на него испытующе и тоскливо. Визитер выступил вперед, заслоняя прототипа, и сердито сказал: - Не будет он ничего читать! Но Кирилл отстранил его. - Я чуть-чуть. Ладно? - Валяй, - Заров закурил. Всегда смешно смотреть, как дети читают свои стихи или рассказы. Им ведь кажется, что все слова - единственно правильные, что они принесли в мир что-то небывалое, новое. Свое. Дети - они глупые. - Для чего я? Ведь не зря? Надо сделать очень много. Ждет меня моя дорога, И чернила, и моря, Очень важные слова, Маяки и повороты. Не распахнуты ворота, Не открыты острова. Кирилл очень странно читал стихи. Неправильно. Словно просто говорил. Порой, на мгновение, у него появлялась интонация актера, наверное, кто-то искренне позаботился научить мальчика художественной декламации. Но через секунду он снова срывался... и продолжал говорить. - Не исписана тетрадь. А вопрос живет в ответе: Десять лет на белом свете! Ладно. Надо начинать. Заров смотрел на Кирилла, мял в руке окурок. - Я это давно написал, - зачем-то уточнил мальчик. - В десять лет? - Угу. Я больше не пишу стихи. Уже год, наверное. Ярослав улыбнулся. - Ну и что? А я уже лет пять во сне не летаю. Но летал когда-то. Я точно помню.
Заров был не один. Рядом с ним шли два мальчика лет двенадцати, безупречно похожих друг на друга. Скицин даже крякнул, представив себя некий московский съезд близнецов, для участия в котором Ярослав и приехал. Вместе с тщательно скрываемым собственным братом. Гениально. Прекрасное объяснение его работоспособности, например. Пишут вдвоем, а по издательствам ходит лишь Ярослав. Или нет, пишет один, а другой продает рукописи... Степан пошел навстречу, с сожалением отбрасывая только что придуманную версию. Всякое бывает. Но невозможно представить, будто один из близнецов начисто лишен честолюбия, в то время как второй от его недостатка ничуть не страдает. - Привет, - Заров протянул руку. Поколебался, потом добавил: - Давно не виделись. - Со вчерашнего вечера? - искренне надеясь на подтверждение, спросил Скицин.