Сергей Лукьяненко. "Осенние Визиты"

И от меня так легко уйти не удастся. - Перед вами капитулирую. - А если не передо мной? - Альберт Данилович кивнул в сторону недавнего собеседника. - Наш новый заведующий отделом парламентской хроники. - Даете расти молодым? - Конечно. Понимаю, не хочется вспоминать случившееся... но если просто интервью? Вчерашнего можно и не касаться. - Почему же? Можно и коснуться. В общем контексте разговора. Мужчины переглянулись. Альберт Данилович сказал: - Мы по многим взглядам не сходимся, но ваша честность мне импонирует. Пойдемте, представлю нашего молодого редакционного волка, и оставлю вас на растерзание... Да, Рашид Гулямович! Я говорил вчера с Шелгановым... кажется, он хочет помочь нашему корпункту. Так что готовьтесь, будем шерстить ваши заводы на новом техническом уровне. - Только так и надо. Подумайте, может еще где-то проблемы? У нас много партнеров по стране... Под задумчивыми взглядами коллег они прошли к отчаянно старавшемуся казаться невозмутимым "газетному волку". Сближение самого влиятельного из независимых депутатов и представителя самой большой оппозиционной партии было более чем демонстративным. И наводящим на размышления.
Шедченко извелся, ожидая Визиря. Охрана весь день пережевывала утреннее побоище в метро, обслуга дачи словно дала обет молчания... или просто приглядывалась к новому человеку. Хайретдинов вернулся около шести. Злой и энергичный, чем-то взбудораженный. Впрочем, причина выяснилась быстро. - Слышал о метро? - обняв Шедченко за плечи, Визирь потащил его в кабинет. - Вот сволочь... - Кто это был? - Полагаю - тот самый Седьмой. Посланник Тьмы. Видимо, охотился за стариком, или за мальчишками, или за всеми сразу. Кретин. - Да... - Я просмотрел список жертв - наших там не было. Промахнуться - как это было возможно! Уложить два десятка человек, и не попасть в свои мишени! Идиот. Мне он показался куда более ловким... Николай прикусил язык. Да, конечно. Цинично, но честно. Может случиться и так, что ему придется убивать детей и старика. Или нет? У него есть главная цель - женщина со светом в глазах. И этот подонок, что стрелял в метро. А легко ли будет остановиться? Что сотворит с миром обезумевший от страха пацан или кабинетный ученый, со своим рафинированным пониманием жизни? Какие комплексы обуревают писателя? Чем они лучше? Возрастом, профессией... чушь. Все в этой жизни ложь. Лишь смерть правдива. Они вошли в кабинет, Хайретдинов юркнул в кресло за столом, сбросил пиджак, распустил галстук. Шедченко уселся у камина. - Рашид, я хочу кончить этого гада. - Сам? А стоит ли, мой дорогой полковник? Одно дело - чертить стрелочки на карте и решать, где добыть солдатам крупу подешевле. Другое - искать и караулить жертву в городе. - Мне приходилось воевать. - Афган, знаю. И все равно, ты был командиром. Здесь нужен спец. - У тебя есть такие? - Как тебе сказать, Коля... Политика, это, порой, дерьмо похуже чем война. - Только не надо оправдываться. - Да, конечно. У меня были. Двое идиотов, которых кто-то кончил... и я полагаю, что теперь мне известно, кто. И хороший, очень хороший специалист. Возможно - лучший в Москве. "Корректор". Но с ним трудно связаться. Шедченко заставил себя остаться спокойным. А чего иного он ждал? Политика - штука грязная. - Рашид, неужели у тебя нет знакомых в кругах мафии? Не поверю. Думаю, их список не исчерпывается парой идиотов и неуловимым спецом. - Обращаться к мафии - безумие. Поверь - мне, - Визирь усмехнулся. - Я навсегда останусь на крючке. Или работа с независимыми наемниками, или полагаться только на свои силы. - Тогда выхода нет. Думаю, тебе идти... в бой - еще безумнее. - Не считай меня закулисным интриганом! - Визирь глянул на Шедченко, и тот отвел глаза. - Ладно. Ты прав. Что тебе нужно? - Оружие. - Желательно с правом на его ношение, так? - Конечно. - Сделаем. Подумай, что тебе привычнее. Но слишком уж не зарывайся... на оружие мощнее автомата даже я разрешение не получу. Шедченко покачал головой. - И пистолета хватит. Хорошего. Впрочем, пистолеты бывают разные... некоторые от автоматов отличаются лишь названием. - "Стечкина" тебе добуду. Славная машинка. - Это более чем хорошо. Но... - Адрес и имя? - Да. - Утром, Коля. Седьмой проявился, к утру я должен его почувствовать. Беда с этими посланцами Тьмы... можешь смеяться, но они и впрямь всегда во мгле. Ладно. Хватит о делах. Надо перекусить, расслабиться. Хочешь, сходим в баньку? Шедченко кивнул. - Сейчас распоряжусь. В общем-то, стоит нам о будущем поговорить. Каким мы хотим видеть мир. Возможно, что ты меня в чем-то переубедишь, а? - Ты так уверен в победе, Рашид? Хайретдинов с изумлением посмотрел на него. - Да ты что, друг мой? Если не мы - то кто же?
6. Ярослав запутался в выходах из метро. Пошел не в тот конец платформы - не хотелось стоять, вертя головой в поисках указателей, как положено провинциалу. Возвращаться было лень. Он вышел у Ярославского, быстро глянул на часы - время еще было, и двинулся вдоль шеренги торговцев. Бабульки и молодухи с бутылками лимонада и пачками кефира, столики с книжками - тут, тут им самое место, чтиво в дорогу... На третьем столике он увидел "Тени снов". В груди слегка потеплело. Приятно, черт возьми... Ярослав вытащил из-под полиэтиленовой пленки томик, аккуратно раскрыл на титуле. "Ярослав Заров. Тени снов." - Фантастика интересует? - зорко поглядывая на него поинтересовался парень-продавец. - Берите, хороший роман. - Правда? - Не сомневайтесь! "Чужие" видели? - При чем тут "Чужие"? - Тоже всякие монстры... - Н-да. Пожалуй... - он пролистывал книгу, временами останавливаясь... неужели это он писал? Часто так бывает. Проходит год - и книга уже кажется незнакомой. Чужой... - Я вам обещаю, понравится, - повторил продавец. - Клевый романчик... - Нет. Похоже, уже не понравится, - Ярослав вернул книгу на место. - Спасибо. - Далеко едете? - продавец не терял надежды. - Очень. Очень далеко, - он проглядывал книги, улыбаясь знакомым именам, и ревниво сравнивая ценники. - Возьмите "Ночной взгляд". Воспоминания голливудских проституток. Ручаюсь, после этого по-другому будете смотреть любой видюшник. - В поезд? Воспоминания проституток? Да ты садист, парень. Они синхронно ухмыльнулись, продавец пожал плечами. Клиент плохой... хоть и веселый. Наверное, вообще ничего не читает. А он привык гордиться своей работой - не бананы продает, и не носки - Книги. Культуру. Заров побрел вдоль площади. Лезть в переход не хотелось, он перешел к Казанскому через дорогу, вероятно, не выгадав ни минуты. Какого черта Визитер назначил встречу на вокзале? Он всегда предпочитал станции метро... Менты у входов, злые взгляды - это, явно, из-за той перестрелки. Хорошо, что хорошо выбрился, и вид не слишком помятый - к иностранцу третьего сорта привязаться легко. Заров нырнул во влажное нутро вокзала, побрел вдоль ларьков, поглядывая на сигаретные баррикады и пивные цитадели, витрины, заваленные плеерами и видеокассетами. Славу еще с полчаса ждать, не меньше. Собственно говоря, надо было взять какую-то книжку... Он запустил руку в карман, нащупал смятые бумажки. Триста штук, это все равно не серьезно. Сотней больше, сотней меньше... Ярослав вернулся к ларьку с плеерами. - Покажите "Филипс". Умирать, так с музыкой... Он купил плеер, упаковку батареек и пару кассет, особо не выбирая. Теперь можно и подождать. Интересно, Слава оказался удачливее его? На всякий случай Ярослав все же подошел к окошку справочного, но Визитера там, конечно, не оказалось. Изучал какие-то вывешенные правила мальчуган с усталым не по-детски лицом. Стояли двое "граждан кавказской национальности", явно старавшиеся быть тише травы. Любой террористический акт в первую очередь откликается на них - серией мелких неприятностей, это уже традиция. Заров отошел к окошку буфета. Купил безвкусных импортных сосисок, стакан кофе. Вложил в плеер кассету - группа "Дикая Охота"... что ж, послушаем... Наушники оказались не такие, как он любил. Дуга, а не "пуговки" на проводах. Зато звук вполне приличный... Он ел с неожиданно проснувшимся аппетитом, пока какое-то слово не заставило его вслушаться в текст. - Я крушу зеркала, чтоб не видеть, как смотрит двойник... Вот так... В жизни нет ничего оригинального. Вода была выпита, слова были сказаны, любовь прожита, ненависть умерла и родилась вновь. Ярослав прикрыл ладонями виски, отгораживаясь от бесконечного вокзального шума. - Обобрав твою жизнь, мой двойник, мой враг, Я останусь один в том и этом мирах, И падут предо мною преграды стекла... А если нет стекла? Если "черный человек" стоит рядом, и в улыбке его - понимание твоей души, до самого темного и запаутиненного чулана. И не рвется он к тебе сквозь зеркальные грани, он уже пришел, он уже победил, уже стал главным в тандеме. Ярослав содрал наушники. Не сейчас. Не расположен он слушать человека, умеющего видеть сквозь зеркала. Скорей бы пришел Слава. За соседним столиком встала компания молодежи. Этакие крепенькие, в кожаных куртках, шумные и уверенные. Не то вокзальные рэкетиры, не то просто бандиты проездом. Разлили на четверых бутылку водки, быстро, но со вкусом, выпили. Захохотали чему-то своему, очень-очень веселому. Как легко жить, когда не видишь сквозь зеркала... К его столику подошел мальчик лет двенадцати, с картонной тарелкой сосисок ...таких же картонных... в руке. Тот самый, что толкался у справочного, наверное, тоже кого-то ждет. - Можно? Какой культурный подросток. Ярослав кивнул. Для писателя, много раз писавшего о детях, он поразительно не умел и не любил с ними общаться. как ты пишешь? я вру... Он быстро доел, и стал глотать остывший кофе, когда увидел Славу. Тот появился откуда-то с выхода на перроны, прошел сквозь толпу, мимоход глянув на справочное, и направился прямо к столику. Ярослав махнул ему рукой. То ли Визитер его чувствует, то ли просто "представил" все его возможные действия. Что же, все-таки, для него реальность? Есть ли отличия между происходящим, и тем, что он проигрывает в сознании, намечая будущие действия и вспоминая прежние визиты? - Меня умиляют московские цены на аренду квартир, - облокачиваясь на столик между Заровым и мальчишкой сообщил Слава.