Сергей Лукьяненко. "Холодные Берега"

Рассказывай. Я продолжил. И про корабль тюремный рассказал, как душегубцев утихомирил, и про то, как звяк железный ночью услышал. Нико слушал, облизывая губы, кивая, прикладываясь потихоньку к бокалу. -- И ты у него Слово не выведал? -- Не до того было. Что же ты думаешь, стал бы я мальчишку пытать? -- А то нет? -- На корабле, среди толпы? А стражники -- идиоты, думаешь? Зачем честному вору мальчика мучить? Что выведывать? -- Ладно, тебе виднее... Я рассказал про побег. Даже вспомнил, как дикарь-кузнец душегуба Славко отделал. Нико хихикнул. Он очень любил такие вот истории -- про честных и наивных остолопов. Когда я сказал про ухоронку с железом, Нико заинтересовался еще больше. Вида, впрочем, не подал. Лишь будто ненароком задал пару вопросов, выведывая место, но я от них ушел. Нико крякнул, полез в стол, вытащил карту. Надо же! Печальные Острова. Да как точно -- каждый дом виден! -- Откуда? -- заворожено спросил я, пожирая взглядом "свои владения". Если бы я раньше ее видел -- насколько легче было бы уходить! -- От стражи... откуда еще? Я пощупал карту. Новенькая. Непохоже, что давно сделана. И... Линия тянется от порта, красными чернилами нарисованная. И крестик перед площадью -- в том месте, где бунт начался. -- Колись. -- Стража ко мне приходила, -- неохотно сказал Нико. -- Допрашивали. Про тебя. Я вздрогнул. Нет, это что же... не так часто я в вольном городе бываю, чтобы искать меня тут! -- Дали карту, велели указать, куда ты побежал. -- Откуда тебе знать? -- Так и ответил. А он -- укажи, что думаешь, ты Ильмара знаешь... -- Кто он? Нико вздохнул. Но запираться было глупо, и он ответил: -- Офицер стражи. Чин не знаю, формы он не носил. По выправке -- высокородный. Здоровый мужик, ты рядом с ним -- сопляк. Вроде из немцев, по акценту, но точно не скажу, говорили по-романски. Назвался Арнольдом. Я так понял, он сейчас именно тобой занимается. Вот незадача. Значит в каждом городе стража на мою поимку офицера отрядила? Это плохо, совсем плохо. -- Показывай, где ухоронка, -- велел Нико. -- А еще что тебе показать? Сплясать тарантеллу, или штаны приспустить? -- Да что тебе толку с того железа? -- визгливо спросил Нико. -- Укажи -- я тебе двадцать марок плачу! Я прикинул. -- Сто. Сто стальных. Там железа на тысячу будет, даже если через самых жадных перекупщиков сбрасывать! -- Его еще достать надо. Тридцать. -- Сто. -- Пятьдесят, больше не торгуюсь. Подумав, я решил, что предложение честное. Мне сейчас деньги ох как нужны, а достать железо с Островов -- и впрямь нелегкое дело. -- По рукам. Склонившись над картой, я поискал ориентиры. -- Вот. Этот большой дом. Он порушен немного, но второй этаж частично стоит. Там кабинет купеческий, пустой. В полу люк. Это первая ухоронка, в ней еще люк... -- Ясно. Отмечать ничего Нико не стал, глянул цепко, сложил карту, да и спрятал обратно в стол. Из всего выгоду выжмет, собачий сын. -- Слушаю дальше, Ильмар... -- Деньги. Нико с оскорбленным видом полез в карман. Из расшитого бисером кошеля достал новенькие монеты в десять марок. Бросил пять на стол. Что-то больно легко расплатился. Больше он меня не перебивал. Лишь покачал головой, когда я рассказал про схватку со стражниками, посмеялся, когда я описал поединок с голой летуньей, поцокал сочувственно языком, выслушав историю о полете. Не стал я об одном рассказывать -- как мы с Ночной Ведьмой любовью занялись. И не потому, что не хотелось сплетничать, -- почему бы и не похвастаться тем, что аристократку имел? Только глупо все это выглядело. Словно не я ее взял, а девушка надо мной снасильничала. -- А потом... дело обычное. Стащил одежду поприличнее. Добрался до Байона, слиток железный продал, дальше уже с комфортом ехал. -- Покажи кинжал, -- попросил Нико. Я достал подаренное оружие. Старик его схватил, осмотрел, чуть ли не обнюхал. По ногтю чиркнул, край стола безжалостно ковырнул. Глянул вопросительно, достал свой нож -- хороший, ничего не скажешь, ударил лезвием по лезвию. Я не возражал. Такую проверку уже и сам устраивал. -- Хороша сталь, -- сказал Нико, разглядывая зазубрину на своем кинжале. На отличном кинжале толедской стали. -- Ума не приложу, чья работа. Вроде бы не старый, а как рубит. Я за свой двести монет отдал, веришь? -- Верю. И если ты двести платил, значит ему цена все триста. -- Четыреста... Все хиреет, Ильмар. Все. Знали ведь мастера, как хорошие клинки делать... и забыли. -- Знаю. За один меч старой работы сейчас пять новых дают. Тем и живу. -- Вот ты мне скажи -- почему так, Ильмар-вор? То ли глупеем мы понемногу. То ли земля устала хорошее железо рожать... Продашь мне кинжал? -- Нет. -- Точно? -- Нико, не говори глупостей. Хороший нож каждому нужен. -- Для вора он слишком хорош. -- Пусть. Ножу без дела лежать -- позор. Не для того делан. Нико неохотно вернул кинжал. Спросил: -- Хоть цену хочешь узнать? -- Нет. Вдруг жадность задавит. -- Эх... Вору такой нож... Он ухмыльнулся: -- Впрочем, ты же теперь не просто вор. Ты еще и граф. -- Не остри, Нико. Не я себя так назвал. -- А ведь ты и верно граф, по всем законам державным, -- задумчиво сообщил Нико. -- Принца никто титула не лишал, он в своем праве был. Значит -- повесят тебя на шелковой веревке. Или стальным мечом голову отсекут. Может и яду в вине поднесут... со всеми церемониями, как особо благородному. -- Подавись ты своими словами, Нико! -- в сердцах бросил я. -- Я к тебе не за тем пришел. -- А зачем же? -- Во-первых -- деньги. У тебя триста моих монет. -- Допустим. -- Во-вторых -- совет мне нужен. Ты жизнью тертый, сообразишь лучше. Что мне делать теперь? -- Вешаться. -- Нико, я не шучу! -- И я не шучу! -- рявкнул Нико. -- Ильмар, ты парень славный, я тебя из всех прочих выделял. Только теперь ты в такую беду попал, что выхода нет! -- Брось! С Островов я ушел, через всю Державу проехал... Нико вздохнул. -- Ничего-то ты не понимаешь. Дурак. От моего терпения жалкий огрызок остался: -- Нико, ты меня третий раз уже дураком назвал... -- Это я сдерживался, вор! Знаешь, в чем твоя главная глупость? -- И в чем же? -- Про мальчишку ты ничего не выведал! Про то, что он на Слове держит! Я молчал. Ну -- держит. Кинжал, перстень, зажигалку, книгу какую-то. Что с того? -- Пойми ты, Ильмар-вор, не в тебе ведь дело! Стал бы Дом всю стражу с ног на голову ставить? Линкор с Серыми Жилетами к Островам гнать? Все воровские притоны перетряхивать? -- А что, всех перетрясли? -- глупо спросил я. Нико разинул рот, но сдержался, и придержал ругань на языке. -- Всех! Если уж ко мне пришли! Если из под суда половину воров, что тебя знают, выпустили -- с обещанным прощением и наказом Ильмара-вора найти! Тебе повезло, что решил с комфортом добираться, к старым дружкам не захаживать. Сдали бы тебя, Ильмар! Сдали! Нико так разошелся, словно не со мной спорил, а самого себя уговаривал. -- Неужто все-таки ты меня сдашь? -- спросил я. -- Я тебя не сдам, -- буркнул Нико, разом успокоившись. -- Доложу, врать не буду. Вот как уйдешь от меня -- сразу засобираюсь, да и поковыляю к страже в управление. -- Пугаешь, Нико? -- Предостерегаю. Нет, не такого разговора я ожидал. Совсем не такого. -- Да откуда мне было знать, что Марк -- принц Дома! -- сказал я. -- Сам подумай! О нем объявили, когда корабль каторжный в море вышел. -- Пусть ты не знал, кто он. Пусть. Что пацан -- высокородный, понял? -- Понял... -- Что у него Слово -- понял. Что на Слове он вещи прячет -- знал! -- Да вещей-то там было... -- Это он так сказал! А ты, вор, поверил? Да ты пойми -- не стал бы Дом никогда о бегстве принца объявлять! Зачем позориться? У них этих принцев, со всех родов, десятка два наберется. Есть кому власть наследовать, есть кому парады принимать. -- Не знал я, что он принц! -- Выведал бы Слово -- понял бы! -- рявкнул Нико. -- Что-то важное он спер, понимаешь? Уж не знаю почему. С ума сошел, власти возжелал, с врагами снюхался. Не знаю! Только перед тем как уйти, мальчик этот на Слово что-то очень дорогое положил. Такое, из-за чего Дом готов весь мир перевернуть. Границы закрыты, понимаешь? Корабли в море не выходят! Вест-индские колонии стонут, у них краснокожие бунтуют, а войска посланные -- обратно отозваны. -- Да что мальчишка мог взять? -- А мне откуда знать? Подвалы Версаля! Все железо и серебро, что от рождества Искупителя накоплено! -- Нико, он сказал, что много вещей на Слове таскать не может. -- И ты поверил! Ильмар, да что с тобой? Высокородному верить -- в твои-то годы! Не тот сопляк, поди, что в первый раз ко мне товар принес. -- Нико, поверь, я в людях разбираюсь. Хоть в простолюдинах, хоть в аристократах. Не было у мальчика на Слове версальских сокровищниц. -- Допустим. А книга? Что за книгу он прятал? Букварь с цветными картинками? Роман Дюма о Золотых Подковах? Сочинения мурзы Толстого? А если -- тайные книги Дома, где знания хранятся? О том, например, как из железа такие вот клинки ковать! О военных планах Державы, об интригах политических, о подлинных родословных... Ты пойми, вор, не то дорого, что в руки взять можно. Знания -- они всего дороже! Нико замолчал. Выдул одним глотком коньяк, и даже заесть не подумал. Уставился на меня покрасневшими глазами: -- Вот в чем твоя беда, Ильмар-вор. У тебя одна мысль была -- как убежать. А надо наперед думать. Не только то хватать, без чего с каторги не уйти, но и то, что дальше понадобится.