Сергей Лукьяненко. "Холодные Берега"

-- Вначале нам надо уйти с острова, -- решил я. -- Хелен, скажи, кто знает про твое задание? -- Никто, кроме нескольких людей в Версале, -- твердо сказала летунья. -- Моя миссия маленькая, вряд ли кто верил, что я тебя найду, а еще меньше -- что ты знаешь что-нибудь полезное. Но таких как я, одиночек, много могло быть послано. И по той ниточке, что от епископа Ульбрихта тянулась, и по прочим. -- Могут здесь искать Маркуса? Летунья только покачала головой: -- Не знаю. Его везде ищут... а какие места решат проверить особо тщательно... не мне судить. В общем-то, по уму, могут и взяться за Капри. Марк, где тебе еще приходилось бывать? -- В Лондоне, в Варшаве, на Ривьере... -- он задумался. -- Ну, в Риме и в Париже, конечно. И все. Я редко выезжал из Версаля. -- Здесь не стоит долго оставаться, -- твердо сказала Хелен. -- Сестра Луиза... По ее тону я заключил, что летунья согласилась с необходимостью примирения. -- Да, Хелен? Видимо, и бывшая баронесса пришла к тому же решению. -- Никто в вашем монастыре не знает о... личности Маркуса? -- Нет, -- твердо сказала Луиза. -- Мы порой принимаем девочек-сирот, это долг любого монастыря. Решение принимаю я лично, и это не первый случай. -- Сестра-настоятельница, а вы уверены, что никто не заподозрил... ну, что это не совсем сиротка? Луиза помолчала, вопрос был явно болезненный. -- Не знаю. Мне кажется, что некоторые сестры поглядывали на мальчика... с удивлением, быть может. Ему не всегда удавалось вести себя адекватно. Но даже если подозрения и возникли, то полной уверенности ни у кого быть не может. Я выделила Маркусу отдельную келью и назначила одиночное покаяние. Пустила слух, что... что девочка согрешила с родным братом, пришла к нам замаливать грехи, и до полного раскаяния ее не стоит тревожить. -- Ну и затейницы вы, святые сестры, -- вздохнула Хелен. -- Луиза, можно было придумать не столь интригующую историю? -- Прятать большой скандал надо в скандале мелком! -- отрезала настоятельница. -- Пусть лучше сестры полночи перешептываются о всяких гадостях, чем зададутся вопросом, девочка ли пришла в монастырь! Спорить тут было бесполезно. Я был вполне солидарен с Хелен, тут стоило придумать историю простую и незатейливую, но что уж теперь? -- Ладно. Этого не изменить, -- решила летунья. -- Пока нас не ищут, это уже прекрасно. Завтра утром мы сядем в план„р... и отбудем на материк. -- Вчетвером? Хелен вздохнула. -- Да, сестра. Я не в восторге, скажу прямо, в план„ре лишь два кресла. Но есть грузовой отсек, а перелет небольшой, дотянем на одних толкачах. Луиза молча обдумывала сказанное. -- Почему не морем, паромом? -- Потому что в небе мне никто не указ, настоятельница. Там не бывает ретивых чиновников, солдат, любящих притиснуть девочку в угол, и прочих ненужных проблем. Довезу я всех, Маркус и Ильмар подтвердят. -- Она довезет, -- немедленно согласился Марк. Видимо сестра Луиза сочла разговор законченным. Набросила платок, укрывая голову, кивнула Марку: -- Пойдем, сестренка... Молодец, уже входит в роль. Только куда они собрались? -- Мы будем ночевать в монастыре, -- не терпящим возражений голосом пояснила Луиза. -- Мне надо оставить распоряжения сестре-экономке, привести в порядок бумаги и вещи. Я ведь ухожу навсегда. -- И все-таки... -- начала Хелен. -- Пойдем, Маркус! Мальчик со вздохом поднял платок, стал повязывать. Луиза молча помогла ему, спросила, не глядя на летунью: -- Нам прийти утром? -- Да. В шесть. -- Маркус не выспится. -- Зато голову сбережет. Не стоит тянуть. -- Мы придем в половине седьмого, -- решила Луиза. И, взяв Марка за руку, потянула к двери. -- Семени помельче! -- посоветовал я мальчику, когда тот на миг обернулся. -- И глаза потупь. Едва дверь за ними закрылась, как Хелен издала тихий, придушенный вой: -- Старая дура... сумасшедшая святоша... наивный щенок... Мечущаяся по комнате летунья сама казалась безумной. Я не рискнул ее останавливать, пусть сбросит пары. -- Я ее в грузовой отсек посажу, чтоб он под ней, толстозадой, провалился... Вот ведь... урвала свой шанс, зараза! -- О чем ты? -- спросил я, продолжая держаться на безопасном расстоянии. Хелен села в кресло, провела по лицу ладонью. Попросила: -- Дай чего-нибудь выпить, Иль... -- Ничего уже нет. Подожди, я позову слугу... -- Коньяк! -- велела летунья. Я позвонил, через минуту пришел заспанный, но любопытный слуга. Едва заметно покосился на растрепанную, красную Хелен, выслушал заказ, и удалился. -- Подумал, что мы тут с монашками оргию устроили, -- предположил я. -- Да пусть хоть что подумает... в Миракулюсе затейников много. Когда слуга принес маленькую бутылку "Реми", я разлил коньяк по бокалам и решился спросить: -- Откуда ты знаешь эту монашку? -- Мир тесен, Ильмар... -- Хелен покачала головой. -- Да и знаю-то я ее... чуть-чуть. Когда стала в свете появляться, она уже в религию с головой нырнула. Одним глотком осушив бокал, летунья удивленно произнесла: -- Маркус... нет, словно знал, к кому за помощью идти... -- Почему? -- Ну, Иль, есть такая порода женщин, которым вечно кажется, что они рождены для великих дел. Положенное место их не устраивает. Или супругой Владетеля стать... Я невольно вспомнил рассказ про мать Маркуса, и кивнул. -- Или в науках прославится, воинским делом овладеть... -- Ты ведь тоже из таких, -- сказал я. -- Конечно. Только кто-то все силы свои прикладывает, как Сестра приложила. А кто-то руки заламывает, головой о пол бьется, да сокрушается, почему жизнь не удалась. Так вот, баронесса Луиза Миллер -- из таких. Муж у нее был дворянин добрый, но небогатый. Жену боготворил. Она, стерва, из него все соки выпила. Устраивала приемы, разъезжала по всей Державе, в Дом стала вхожа... а тот чуть ли не сам киркой на рудниках махал, да плетью из крестьян последнее вытрясал, лишь бы ее аппетиты удовлетворить. Лучше б любовника себе завела богатого! Так нет, в этих делах она всегда отличалась редкостным благочестием. Себя блюла строго, всегда могла другим укор высказать, а то и ославить молоденькую девицу... Ага. Вот оно что, летунья. -- С мамашей Маркуса, кстати, была знакома... явно хотела через красивую фаворитку сама вверх подняться. А потом, когда муж ее вконец разорился, связи все рухнули, хода в Дом не осталось -- внезапно набожность Луизы в фанатизм переросла. Имение, земли -- все подарила Преемнику, на богоугодные дела. На самом-то деле все и так было в долгах, перед Версалем, перед Урбисом, у нее просто выхода иного не оставалось. Но в награду за такое дело получила Луиза Миллер сан, и была отправлена настоятельницей в монастырь, в Миракулюс. Тогда это обычный курорт был, но все-таки местечко приятное. -- Все-таки она своего добилась, -- сказал я. -- Конечно. Стала покровительницей хранителя Святой Книги. Почти как Сестра при Искупителе, наверняка уже все параллели провела... -- Хелен мрачно усмехнулась. -- Ильмар... скажи... есть у тебя такое чувство, будто нас на поводок посадили? -- Есть, -- признался я. -- Ну, ведь все было так хорошо задумано... -- вздохнула Хелен. -- Все! Одного я не учла... размаха этой беды... -- Ты понимаешь, как ловко Маркус загнал нас в угол? -- спросил я. -- Понимаю. Кровь Владетеля, что ни говори. Он это умеет. -- А ты заметила, что сам Маркус о своих планах ни слова не сказал? Мы переглянулись. -- Да нет у него никаких планов... -- неуверенно ответила Хелен. -- Я тоже так думал, когда с Печальных Островов бежал. -- Влипли, -- зло сказала Хелен. -- Ох, влипли. Иль... тебя что, даже не обидело, что я тебя искала по заданию Дома? -- Я все равно это предполагал. Ну, странно было, что ты меня нашла без чужой помощи, так ловко все факты соотнесла, рассчитала, куда я двину. Надеялся лишь, что ты и впрямь поможешь мне наказания избежать. -- Если бы все сложилось, как я надеялась. А теперь... Ильмар, может быть... Она не закончила, но я все понял по взгляду. -- Улететь? Сейчас? -- Да! Пусть выпутываются сами. Я размышлял. Что ни говори, а в словах Хелен был резон. -- Их схватят, -- предположил я. -- Почти наверняка. Если Луиза -- такая, как ты о ней говоришь, то быстро на неприятности нарвутся. -- Все в воле Божьей, -- Хелен сложила лодочкой руки. -- Ильмар... та книга, она и впрямь написана Сестрой? -- Полагаю, да. С чего бы иначе Дом и Церковь так задергались? -- Тогда надо уходить. Решайся. Подумал я о Марке, который надеется на нашу помощь. А потом опять старика-лекаря вспомнил, с его словами, как принц умеет людей вокруг себя использовать. И этап наш несчастный вспомнил. -- Ты права, Хелен, -- сказал я. -- Спасать их -- пользы нам с того не будет никакой. А ради чего шеей рисковать -- не вижу. Уйдем сами. -- Если есть на то воля Искупителя, так Маркус и сам уйдет, -- жестко добавила Хелен. -- А если решил Господь, что пора людям узнать Истинное Слово -- то прятать Маркуса грех, причем грех все равно бесполезный. Мы смотрели друг на друга, и невольно улыбались. Шок, охвативший нас, когда Марк достал из Холода святую книгу, прошел. Осталась злость на то, как ловко нас пытаются втянуть в чужие игры. -- Поспим, -- решила Хелен. -- Часа три, хотя бы, а то совсем сил нет. В пять встанем, я умею просыпаться, когда нужно, и на план„рную площадку. Машина готова, сразу улетим. -- Куда? Летунья поникла. -- Далеко, Иль. Далеко-далеко... в чужие страны. Я подумаю, гляну на погодные карты, да и ты реши, где прятаться легче. У меня есть кое-что ценное на Слове, у тебя -- опыт большой.