Сергей Лукьяненко. "Лорд Планеты Земля"

Тут уже не подходят обычные понятия счастья.
-- Понятно.
-- Возьмите в библиотеке кассету с его работами. Там есть и несколько биографий, весьма любопытных.
-- Спасибо. Я и не подумал. Я возьму кассету с картинами -- этого хватит. Маэстро, а он рисовал... космос?
Ловким движением Стас извлек из кармана пиджака нечто вроде яркой цветной открытки. Многослойное изображение? Нет, похоже, просто открытка, даже сделана из картона...
-- Одна из немногих картин, где есть что-то космическое. Возможно, вам она скажет больше, чем мне.
Я не знаток живописи, но это был очень странный стиль. Если соединение сотен ярких, чистых тонов в одно цельное и гармоничное изображение и есть цветазм -- то Данька придумал забавный стиль. Яркий и праздничный, как новогодняя игрушка. Тревожный и печальный, как ночное небо сквозь ветви дремучего леса.
А на картине был берег озера, освещенный странным разноцветным сиянием плывущих в небе лун -- синих, оранжевых, красных, зеленых... Я не стал их считать -- меня не интересовало, ошибся ли Данька. Потому что на песчаном берегу озера в разноцветном полумраке сидел, прижимая к коленкам похожее на собаку животное, прекрасно знакомый мне мальчишка. С мокрыми после купания волосами, запрокинутой к небу головой. Рядом с ним лежал на тонкой темно-бордовой, даже на взгляд теплой подстилке, молодой, атлетически сложенный парень.
Меня Данька приукрасил... кажется.
А все остальное было точным.
Здорово он ухитрился взглянуть на нас со стороны...
Я повертел открытку. И вдруг заметил, что за ажурным силуэтом леса встает призрачная серая тень. Огромный шар, не то накатывающийся, не то отступающий от лесного озера.
Великие Сеятели...
Девяносто пять процентов памяти о "каникулах в космосе" было уничтожено. Остальное должно было превратиться в мешанину похожих на сон видений, непонятных фраз, забытых переживаний...
Но что-то осталось.
Я вспомнил, как осторожно прислонил Даньку -- вялого, заторможенного, погруженного в надежный наркотический сон, к стене подъезда, у двери его собственной квартиры. Ланс и Эрнадо с парализаторами застыли на лестничных пролетах. Я долго смотрел на Даньку -- ни малейшего следа страшной раны. Медицинский блок "Гонца" постарался на славу. Но и ему не подвластна память...
-- Может, так оно и лучше, а? -- негромко спросил я. -- Меньше переживаний и тоски. Травматическая амнезия. Родителям на радостях будет не до того. Главное -- ты дома.
Я достал из кармана алмаз -- "сдачу" с гиперперехода принцессы. Ехидно улыбнулся -- если это неизбежность, то приятная. И опустил его Даньке в карманчик модной, купленной в магазине "Элита" в центре города рубашки. Виновато объяснил:
-- На память... Трофея, увы, не могу...
Хотел потрепать Даньку по щеке -- и остановил руку. Уже не стоит.
-- Пока, Данька. На озере было здорово, правда?
Его глаза смотрели сонно и бездумно. Я надавил на кнопку звонка и метнулся вниз по лестнице. Вслед за мной бесшумной и едва видимой тенью -- Эрнадо. На первом этаже он остановился, бросил короткий взгляд на экранчик видеодатчика -- незаметной пылинки на Данькиной рубашке.
-- Порядок. Мать ревет и колотит его по щеке... чтобы очнулся. Вроде, помогает.
Помогает...
Я оборвал поток воспоминаний -- и вовремя. Комната для принятия решений растаяла, превратившись в грязную площадку земного подъезда. У смятых, искривленных пинками перил стоял Маэстро, крепко цепляясь за покрытый облупившейся краской поручень.
-- С вашей ментальной силой трудно бороться, -- прошептал он. -- Смена интерьера в комнате даже не планировалась технически... Вы воздействовали на управляющие контуры Храма напрямую...
-- Извините, -- глухо сказал я. -- Сейчас переделаю. Скажите, я могу взять эту открытку?
-- Это фантом. Но можно заказать материальную копию... Вам что-то напомнила эта картина? Наша семейная реликвия, между прочим...
-- Ваша?
-- Даниил мой прямой предок, -- с легкой гордостью сказал Стас.
Я даже не удивился. Просто кивнул.
-- Напомнила. Пару старых и всем известных истин.
Мир вокруг начал таять -- меня ждал ангар с боевым кораблем "Корсар", жена и друзья, лишившийся друга "котопес" и будущее, не скованное неизбежностью.
-- Каких! -- Возглас Маэстро на секунду остановил смену декораций. -- Каких истин?
Я не ответил. Зачем? Память сильнее ножа, а дружба побеждает смерть. Эти слова станут фальшивыми и смешными, если их произнести вслух.
-- У тебя были отличные каникулы, Данька! -- выкрикнул я, пока транспортные механизмы Храма несли меня сквозь стены. Влажное, сырое касание силовых полей... -- У тебя будет теперь вся Земля. Планета, которая есть!
Планета, которая будет.