Сергей Лукьяненко. "Лорд Планеты Земля"

Легкий, едва уловимый аромат цитрусовых, нотки меда и...
Мир вокруг поплыл. Словно по стенам плеснули густым туманом. Свет мерк. Все исчезало, рябило, удалялось в бесконечность. Лишь Терри оставалась рядом.
- Терри...
- Сергей...
Мы потянулись друг к другу. Сквозь пустоту, сквозь прозрачный туман. Ее ладони касались лица, гладили меня нежными, робкими движениями. И ничего не оставалось, кроме этих ладоней, теплых, почти горячих; кроме голубых, распахнувшихся глаз; кроме обнаженного тела под сброшенным халатом.
- Сергей...
Я скинул остатки одежды торопливым рывком утопающего, рывком скованного раба, рвущего ненавистные цепи. И не осталось преград между нашими телами, и не осталось самих тел - ничего, кроме неудержимой силы, сливающей нас воедино. Инь и янь, янь и инь...
Уже не было слов и необходимости в словах. Мы читали друг друга, словно раскрытые книги.
"Это наркотик, Сергей?"
"Нет. Это свобода. Это таран, ломающий стены. Инь и янь. Две силы".
"Разве стены были?"
"Не знаю... теперь не знаю".
"Мы читаем мысли?"
"Не знаю".
"Это навсегда?"
"Не знаю".
Я брал ее, как тысячи раз до этого. Как в самый первый раз, как мог бы брать в последний день перед вечной разлукой. Как свою первую женщину, как всех женщин, которых любил до нее. Как всех, кого никогда не полюблю и кем никогда не овладею, - потому что никто не был мне нужен и не существовало никого, кроме нас.
"Я люблю тебя, Терри".
"Я знаю. Я люблю тебя, Сергей".
"Я знаю".
Смешно было назвать это сексом - словно динозавра ящерицей. Глупо называть любовью - как объяснять слепому цвет неба на восходе. Но слова стали не нужны.
"Скажи, почему ты полюбил меня?"
"Скажи, почему ты полюбила меня?"
"Ты была светом во тьме. Ты обещала любить... не требуя любви. Ты не испугалась моего мира, который пугал меня самого. А еще... я любил тебя всегда. Всегда... Я знал, что ты будешь. Именно такая".
"Ты был тем, кто не забыл меня. Ты заставил себя поверить - зная, что мои слова лишь игра. Ты не испугался моего мира - который был смертью. Ты смог уйти, когда это было нужно. Ты смог отстоять свой мир. Ты смог позвать, когда я ждала. Но я еще не любила тебя..."
"Я знаю".
"Теперь знаешь. Вначале был мой долг перед тобой. Потом - стыд за родителей. Потом - страх перед предком Сеятелей".
"Ты боялась?"
"Да. Ожившие боги - это страшно. Но это прошло - когда я увидела твой мир ближе".
"Когда ты полюбила меня?"
"Когда ты отказался от власти над Таром - я поняла, что это для тебя, лишь увидев земную жизнь. Когда ты сказал, что мы найдем себе новый мир. Когда помог увидеть красоту мертвой планеты. Когда был для меня всем - мужем и другом, рабом и господином. Когда я поверила в твою любовь к Терри - а не принцессе планеты Тар."
Мы лежали обнявшись, и мир вокруг обретал ясность. И шепот мыслей затихал, но в нем уже не было надобности, как и в словах. Лишь руки Терри продолжали гладить меня - нежно, благодарно, встречая ответную ласку моих рук.
Было тихо, так тихо, как не могло быть на Земле двадцатого века. Тише, чем в нашем доме на Сомате, тише, чем в дворце императора Тара.
- Сережка, - прошептала Терри. - Этот набор... инь и янь, он подействовал бы на любого? На какую угодно пару?
- На тех, кто любит друг друга, - так же негромко ответил я. - Он не приворотное зелье... этим и страшен. Мы могли понять, что не любим друг друга.
- Мы любим, - Терри уткнулась мне в плечо. Прошла минута, прежде чем я понял - она спит. Подарок Михаила вымотал нас до предела. Я осторожно поправил одеяло, потом глянул на экран. Три часа ночи.
Странно - я понял то, что было раньше лишь словами. Я действительно любил Терри всегда.
Еще до нашей встречи в ночном парке Алма-Аты.
Прежде, чем я понял слово любовь.
Всегда.
Я ждал и любил ее всегда.


ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ФАНГИ

1. ОРБИТАЛЬНАЯ КРЕПОСТЬ
- Наверное, надо было попрощаться, - озабоченно сказала Терри, когда наш флаер набрал высоту. - Такой обаятельный человек!
- Он бывший роддер. Их мораль поощряла уходы без предупреждения, - сонно пробормотал я, наблюдая за Лансом. Он вел флаер явно куда-то к горам... Хотел же встать пораньше и поговорить с ним - не вышло. Заснуть удалось лишь под утро.
- Ланс, куда мы летим?
- Мне сообщили точку в горах, где приземлится катер. На этой посудине, - Ланс стукнул кулаком по прозрачной стенке кабины, - за пределы атмосферы не выбраться.
- А разве катер не мог приземлиться в городе?
- Мог.
Я посмотрел на Терри, склонившуюся к моему плечу. Потом вздохнул и сказал Лансу:
- Паршивая у тебя контора, старик. Подленькая. Не догадываешься, куда мы летим?
- Куда?
- На место посадки Белого Рейдера. Туда, где находилась кварковая бомба. Где мы спасали Землю.
Ланс обернулся, потом глянул на приборы, на экран, где светилась зеленая ниточка курса. И выругался.
- Ого. Делаешь успехи. Но не при Терри, Ланс.
- Сошлю... в дальний гарнизон... - не открывая глаз, пообещала Терри. И дернулась: - Так мы летим туда?
- Психологическое давление. Это в духе Сеятелей.
Ланс виновато спросил:
- Принц, мне связаться... с ними? Потребовать другой точки для взлета?
- Нет. Нас не должны вывести из равновесия.
- Хорошо... Я не сообразил, в чем дело, принц. Клянусь. Просто не хочу возвращаться туда, где погиб наш Данька.
- Он же выжил? - Глаза Терри удивленно распахнулись.
- Наш юнга погиб, Терри, - сказал я. - Его собрали заново... но он почти ничего не помнил о своих приключениях.
- Да, ты рассказывал.
Я промолчал. Для Терри Данька был просто случайным эпизодом в одиссее звездолета "Терра". Для нас с Лансом мальчишка был членом экипажа, другом, дравшимся рядом с нами, - и убитым на наших глазах. Увы, воскрешение удавалось лишь Христу, да и то с папиной помощью. Я почти с удовольствием повторил про себя кощунственную фразу. Не верю в богов. Дрянными богами оказались Сеятели... а других придумывать не стоит.
- Вон катер, - тихо сказал Ланс. - Попросим его взлететь сразу же.
Внизу, на свежей горной траве, белел корпус маленького орбитального катера. Рядом стоял пилот и... я с трудом поверил своим глазам - курил! Ни черта себе! Табак еще в ходу.
Передо мной вдруг прокрутилась вся последовательность будущих событий. Я выклянчиваю у пилота сигарету... сигару... папиросу... Мы стоим у катера, травимся никотином, ведя вежливый разговор, глядя с гор на далекие сады Алма-Аты. И пилот мимоходом вставляет в разговор полубессмысленные фразы-ловушки, перенастраивающие мою психику на нужный Сеятелям лад. А в сигарете кроме табака еще какая-нибудь дрянь...
Не дождетесь. Я ехидно ухмыльнулся. Слава Богу, вот уже пять лет как не курю.
- Знаешь, Ланс, - почти весело сказал я, - наверняка старт отложится минут на пятнадцать. Нам придется походить вокруг катера, посидеть на травке...
- Вряд ли, - с сомнением сказал Ланс.
Конечно же, прав оказался я.

Станция проекта "Сеятели" располагалась на стационарной орбите. Для современного катера с гравикомпенсаторами и аннигиляционными двигателями путь в двадцать пять тысяч восемьсот километров занимает от силы пятнадцать минут.
Нас везли к станции почти час. Вначале катер начал медленный, чудовищно энергоемкий разгон над поверхностью Земли. Мы прошли над Египтом - треугольные тени пирамид лежали на желтом песке, как и тысячи лет назад. Потом пилот сообщил, что мы проходим над экватором, а я осведомился, не запланирована ли экскурсия над Антарктидой.
Через полминуты - видимо, пилот переговорил с начальством - показуха кончилась, и катер пошел к станции. Но и это оказалось не слишком быстрым делом.
Станцию "Сеятели" окружало не меньше трех "поясов безопасности". Название вполне условное: по сути, каждый "пояс" был сферой из множества автономных и взаимодействующих между собой боевых станций. Некоторые, как любезно сообщил пилот, не превышали размерами теннисного мяча. Другие достигали сотни метров. И вся эта армада запрашивала у нашего катера коды, пароли, разрешения на вход в очередную зону безопасности, досматривала содержимое катера.
Больше всего меня потряс тускло-серый шарик, похожий на первый земной спутник с ободранными антеннами. Он вплыл в наш катер через обшивку, при этом слегка затуманившись и потеряв контрастность, затем снова стал четким, материальным. Шарик медленно проплыл по пассажирскому отсеку катера, заглянул в грузовой - дверь перед ним раскрылась судорожным рывком - и скрылся в кабине пилота. Как сказал мне Ланс, досмотровый зонд использовал для проникновения сквозь броню "темпоральное прерывание". Он прошел сквозь обшивку катера, нырнув в иную секунду, когда катера в этой точке пространства еще не было.
Кажется, я даже задремал, утомленный демонстрацией могущества проекта "Сеятели". Наверное, это даже не спектакль, рассчитанный на нас с Терри, а стандартные меры безопасности. Но было в них что-то натужно-демонстративное, похожее на военные парады в тоталитарных странах двадцатого века. А я и без того не сомневался в надежности обороны станции. Уж если стереотипные Храмы на планетах хроноколоний были неуязвимы для любого оружия - то чего же ожидать от главной базы "храмников"...
Сама станция выглядела куда прозаичнее своих защитников. Огромный шар, тускло-серый, подернутый дымкой. Мы плавно приблизились к нему, и по катеру словно прошла волна теплого воздуха.