Сергей Лукьяненко. "Лорд Планеты Земля"

Он знал, что мне нужно, и пользовался своим преимуществом на все сто процентов.
-- Почему-то я уверен, -- язвительно произнес я, -- что ты узнаешь этого человека, как бы сильно он ни изменился.
-- Вы совершенно правы, капитан.
Я усмехнулся. А ведь Шолтри нуждается во мне не меньше, чем я в нем.
-- Не слишком приятная перспектива -- иметь в экипаже бывшего мятежника.
-- Понимаю ваши сомнения, капитан. Но я не имею ни малейшего желания предавать вас. Просто нынешняя профессия с каждым днем становится для меня все труднее.
Редрак смотрел на меня подкупающе честным взглядом. Такой взгляд бывает лишь у очень талантливых обманщиков.
-- Есть лишь одна возможность зачислить тебя в экипаж, -- твердо сказал я. -- Психическое кодирование.
Редрак вздрогнул. И быстро поднялся из кресла.
-- Не проводите ли меня в карцер, капитан? -- вежливо поинтересовался он. -- Я с удовольствием поскучаю там до первой обитаемой планеты.
-- А может быть, проводить тебя до шлюза? -- поинтересовался я. -- Мы еще не стартовали, и через пару часов ты можешь вернуться к прежним занятиям.
Редрак кивнул. И со странной гордостью сказал:
-- Хорошо, капитан. Я согласен погибнуть свободным человеком. Но жить рабом не соглашусь никогда.
Вот так шулер-пропойца... Лучше умереть стоя, чем жить на коленях. Впрочем, против этого лозунга я ничего не имею.
-- Я предлагаю тебе частичное кодирование, а не полное подавление воли. Улавливаешь разницу?
-- И какие же правила ты собираешься мне навязать?
Я насмешливо разглядывал настороженное лицо Редрака. К счастью, мне не приходилось изобретать велосипед. Умный писатель, живущий неподалеку от "Ньюорка", придумал их давным-давно. Все, что от меня требуется, это переделать три азимовских закона робототехники для человека...
-- Первое. Ты не должен своим действием или бездействием причинить вред членам экипажа моего корабля. Справедливо?
Редрак неуверенно кивнул.
-- Второе. Ты должен выполнять свои уставные обязанности в той мере, в которой они не нарушают первый закон. Согласен?
-- Да...
-- Третье. Ты вправе совершать любые поступки, которые не нарушают два первых закона. Вот и все условия.
Разумеется, я порядком исказил азимовские законы. Начиная с того, что свел понятие человека к гораздо более узкому кругу членов экипажа... Но что поделаешь, Редрак не робот, а я не миротворец, решивший его перевоспитать.
В белых перчатках в космосе не путешествуют.
-- Твои правила очень напоминают клятву верности на пиратских кораблях, -- хмуро сказал Редрак.
-- Тебе виднее.
-- А какое наказание последует за нарушением закона?
-- Обычное. Остановка дыхания и сердечной деятельности.
Редрак молчал.
-- Решай, -- сказал я. -- Решай, Шолтри. Я всего лишь хочу получить гарантию твоих обещаний. Соглашайся -- или отправляйся в карцер. До ближайшей планеты, где есть жизнь, тебя доставят.
@ 2. Ночной гость
В люк постучали. Тихо, но настойчиво.
Я раскрыл слипающиеся глаза и приподнял голову. Да, место для отдыха я выбрал замечательное. В шлюзовой камере, на холодном, покрытом шершавой керамической броней борту вездехода. Если я не получу воспаление легких, то буду обязан этим лишь надежной теплоизоляции полетного костюма. Под головой у меня лежала сумка с ремонтным комплектом, а сантиметрах в десяти от вытянутой руки светился раскаленным жалом невыключенный паяльник.
Присев, я потер лицо холодными ладонями. Какого дьявола автоматика поддерживает в шлюзе температуру окружающей среды? Морально готовит к обстановке на планете или экономит энергию?
Последнее нам не требуется. Падая в джунгли, корабль повредил не реактор, а дюзы и половину всей автоматики.
Другая половина вышла из строя еще раньше, по время короткого, занявшего не более двух секунд, поединка с пиратским кораблем. Его деструкторы, настроенные на материал логических кристаллов компьютеров, вывели из строя большую часть нашей электроники, прежде чем залп наших лазерных излучателей пробил защиту корсара. Вражеский корабль превратился в облако раскаленного газа, а мы пошли на вынужденную посадку...
В люк постучали снова. Я взглянул на часы и вздохнул. Пять часов сна явно недостаточно после двух суток непрерывной работы... Интересно, а зачем барабанить в люк, не проще ли нажать кнопку?
Я повернул голову на звук. И лишь после этого в полной мере осознал нелепость происходящего.
Стучали не в дверь, ведущую во внутренние помещения корабля. Стучали в наружный люк.
Сон как ветром сдуло. Я коснулся короткого плоскостного меча, висящего в магнитных ножнах на поясе, откинул фиксатор. Ничего, способного противостоять атомному оружию, снаружи быть не могло -- сразу же после посадки корабль включил генератор нейтрализующего поля. Ни лазерные пушки, ни деструкторы, ни термоядерные бомбы в нейтрализующем поле не сработают.
Впрочем, какие лазеры могут быть на планете, где господствует феодальный строй?
Наверное, это мое самое слабое место. Я не могу не открыть дверь, в которую стучат -- пусть даже за ней неизвестность. С детства не терпел отключенных телефонов и запертых замков.
Конечно, наружную броню корабля покрывали сотни детекторов, способных, помимо всего прочего, дать отличное объемное изображение пространства перед кораблем. Но ремонтом этих датчиков я как раз и занимался, когда меня сморил сон.
Коснувшись управляющих сенсоров, я набрал комбинацию цифр, разблокирующих люк. Электронный замок был слишком прост, чтобы выйти из строя под ударом деструктора.
По экрану климатических детекторов -- их тоже пощадил случай -- скользнула строчка символов, автоматически переведенных подсознанием в привычные величины.
"Атмосфера пригодна для дыхания, токсические примеси отсутствуют. Температура -- плюс семь градусов, влажность -- сорок шесть процентов, скорость ветра -- полтора метра в секунду".
Не слишком-то уютное место...
Повторно коснувшись сенсора, я подтвердил команду на открытие люка. Тяжелая, полуметровая толщина плиты медленно поползла вверх.
Яркий белый свет включившихся ламп разогнал темноту перед люком. Водяная морось, оседающая на раскисшую землю, узкая и короткая металлическая лесенка, уходящая вниз, поваленные при посадке деревья, напоминающие обмотанный колючей проволокой саксаул.
Никого...
Я постоял, вглядываясь в темноту, жмурясь от мокрых касаний ветра. Никого нет. И быть не могло -- мы приземлились в глубине леса. Ну а если кто-то из туземцев и оказался поблизости, к кораблю он по доброй воле не подойдет. Огромный металлический шар, в клубах пламени опускающийся на лес, выдвигающий толстые колонны-опоры, ломающий как спички вековые деревья... Такое зрелище не для средневековья. А уж лезть по лестнице к люку...
Я повернулся к внутреннему люку. Возможно, стучали все-таки в него? Или у меня слуховые галлюцинации?
-- Я заблудился...
Точно. Слуховые галлюцинации. Я снова посмотрел в открытый люк.
Галлюцинации явно прогрессировали, переходя в зрительные. На данный момент они приняли вид маленькой темной фигурки, стоящей на лесенке, на полпути к люку.
-- Я заблудился, -- повторила фигурка тонким детским голосом.
-- Поднимайся, -- велел я, протягивая руку. Ситуация становилась более объяснимой. Возможно, местные рыцари и не рискнут стучаться в спустившийся с неба шар. А вот заблудившийся и замерзший ребенок в первую очередь испугается ночного леса -- а лишь потом таинственного "замка".
Крепко взяв мальчишку -- или девчонку? -- за руку, я втянул его в люк.
Мальчишка. Лет одиннадцати-двенадцати, худенький, большеглазый. Цвет волос и кожи оставался загадкой, скрываясь под равномерным слоем жидкой грязи. Изодранные клочья ткани при хорошем воображении можно было считать брюками и курточкой.
-- Ты один? -- спросил я, с невольным состраданием разглядывая неожиданного визитера.
-- Да... Я заблудился.
-- Это и так понятно. Считай, что теперь ты нашелся.
Я закрыл люк. Мальчишка стоял на месте, никак не реагируя на происходящее. Сил на удивление у него просто не осталось.
Первым делом мальчишке была необходима горячая ванна. Потом можно будет заняться лечением, кормлением, выяснением местожительства и ответами на неизбежные вопросы.
-- Идти можешь? -- Я легонько похлопал мальчишку по плечу.
-- Да...
Придерживая мальчишку за руку, я вошел в лифтовую кабину. Когда лифт остановился, и мы вышли в широкий коридор жилого уровня, он прошептал:
-- Тепло...
Босые ноги оставляли на белом ворсистом покрытии пола бурые отпечатки. Я с сожалением вспомнил, что большинство автоматов-уборщиков вышло из строя, а до ремонта руки еще не доходили. Мало, слишком мало человеческих рук на моем корабле...
-- Заходи...
Я открыл двери своей каюты, прошел в ванную. Мальчишка пока не задавал никаких вопросов, и меня это вполне устраивало. Чем меньше он запомнит из происходящего, тем лучше для него. Когда он объяснит мне, откуда он появился, то получит пару таблеток сильного снотворного. А затем -- полчаса полета на флаере и пробуждение на пороге дома. Корабль останется у него в памяти как красивая волшебная сказка...
В крайнем случае, на планете появится легенда о добром чародее из заколдованного волшебного замка.
Я установил температуру и напор воды, открыл упаковку бактерицидного мыла.
-- Давай сюда.
-- Я сам...
-- Я помогу тебе. Не стесняйся.
Мальчишка взглянул на свои лохмотья. И с неожиданной иронией произнес:
-- А мне уже и нечего стесняться.
Я помог ему снять лохмотья, поставил в центр ванны. И принялся за процедуру. Больше всего дальнейшее напоминало выкапывание картофеля с раскисшего осеннего поля.
Минут через десять я критически взглянул на результат своих усилий. Мальчишка выглядел вполне по-земному. Слегка загорелый темноволосый пацан, исцарапанный в самых неожиданных местах. Серьезных ран, слава Богу, не было. Сменив воду, я усадил его греться, а сам сходил в каюту.
Неожиданно возникающие проблемы лучше решать как можно быстрее.