Сергей Лукьяненко. "Лорд Планеты Земля"

- Брат, отец, сын, друг. Как угодно. Близкий-Мне-Мужского-Пола. Рэс-Ор-Мьен.
- Лучше зови меня другом. Слово более точное.
- Хорошо. Ты не гость больше и не тот, кому мы должны. Ты один из нас. Значит, должен выслушать и то, что тебе неприятно.
Я нахмурился:
- О чем ты, Тьер?
- О тебе. Я смотрела твою память, ты понимаешь?
- Конечно.
- Фанг, которого ты отпустил, сказал правду. Кто-то - возможно, Отрешенные - лишил тебя любви и дружбы.
- Ерунда. Я люблю Терри... и я друг Эрнадо, Ланса, Клэна... Алер-Ила то есть.
Как-то не так это прозвучало. Заученно. Дважды два - четыре.
- Нет, друг. Не лги себе. Ты помнишь о любви и дружбе - это верно. Память осталась. Но скажи - кем был для тебя Алер-Ил час назад? Другом, погибшим за тебя? Или ключом в Дом Алер, возможностью получить помощь планеты Клэн?
Я не ответил.
- Ты... - Тьер слегка улыбнулась, - нарушил два обычая своего мира... свои собственные, что важнее. Изменил жене - занимался сексом с несовершеннолетней. Правильные термины?
- Изменить жене - не такое уж преступление по нашим меркам. А твой возраст уже не запретен для секса... на Земле.
Тьер спокойно кивнула.
- Конечно. Но это были твои запреты - понимаешь? Личное табу.
- Я же был вынужден... - пробормотал я и отвел глаза. - Чтобы вступить в Дом.
- Друг, я рада, что ты в семье. Но Клэн уже давно не тот, что раньше. Мы уважаем чужие обычаи. Да, ты не сошел бы в Дом Алер. Но мы должны тебе все - свое имя, Дом, семью, честь. Для тебя построили бы дворец на поверхности... или отдали бы весь Дом - а сами перебрались в новый. Тебе дали бы корабль и охрану... все, что потребуется. Можно совместить любые культуры - если хочешь это сделать. Я не сомневалась, что ты откажешься войти в семью.
Я молчал. Нечего было мне сказать этой девочке - логичной и рассудительной, как робот. Сильной и честной, как робот.
- Друг, я хочу помочь тебе.
Я посмотрел на Тьер. Она сидела передо мной - полуодетая, симпатичная, мое вечное - отныне - проклятие и позор.
- Чем я могу помочь, скажи? Ты старше и сильнее, ты ранен...
Ранен? Пожалуй, да. Ранен в голову. В совесть.
- Долга нет, ты теперь в семье. Но он был - я помню. Мои детские сказки об Алер-Иле и Сергее, победивших Белый Рейдер, спасших мир Сеятелей.
- Что ты говоришь, девочка? - прошептал я. - Мы победили Рейдер потому, что он угрожал моему миру - Земле двадцатого века. Мир Сеятелей - как ты можешь его любить? Они дали вам страдание.
- Они дали нам жизнь, брат... друг.
- Жизнь-страдание, жизнь-кошмар. В мире, где нельзя жить...
- Мы живем.
- Жизнь в мучениях, смерть в бою, детство без невинности...
- Жизнь. Смерть. Детство.
Тьер взяла меня за руку. Ласковое касание, но теперь я не мог забыть, что под этой кожей - кремниевая пленка, твердая, как титан.
- Друг Сергей, твой мир дал жизнь - всем нам. Клэну, Ерргу, Тару, Фаа, Уне-Кор, Бьемену... всем мирам галактики. Неважно, по какой причине: мать может родить ребенка, не думая о его счастье. Все равно она - мать. Мы обязаны Земле всем. Не только Клэн, все хроноколонии - пусть нас и презирают на Земле. Мать может не любить детей - все равно она мать.
- Тьер, ты ничем мне не поможешь. Если только...
- Что? Я хочу помочь. Я гордилась своей семьей - потому что ты был другом Алер-Ила. Даже имя я выбрала близкое тебе - имя твоей Любимой-Женского-Пола. Нам чуждо такое однообразие - но я завидую ей.
Я закрыл глаза. Дурак. Даже не заметил сходства имен. Тьер. Терри. Прости, Тьер, что был твоим идеалом. Прости, Терри, что смог забыть любовь.
- Тьер... ты умеешь читать мысли. Ты знаешь - Алер-Ил был моим другом, Терри - любимой... совсем недавно.
- Знаю.
- Верни то, что забрали другие. Верни мне любовь и дружбу. Верни мне себя.
Я боялся посмотреть на нее - потому что знал ответ.
- Сергей... Я могу играть с твоей памятью, как с горстью снега. Могу ломать барьеры, как хрупкую льдинку. Но в твоем разуме не барьер - дыра. Из твоего разума вырвали часть. Если я сложу другой узор чувств - он не будет твоим. Я же не землянин... не мужчина... не ты.
- Как мне жить, Тьер?
Слова застревали в горле. Зачем я спрашиваю, какую мудрость хочу услышать от маленькой девочки, пусть и умеющей "играть с памятью"?
- Тебя лишили друзей и любимой, брат. Те, кто сделал это, сильнее любого человека. Но можно написать сожженную книгу заново, можно переиграть бой, можно отстроить разрушенный дом. Главное - жить. Ты помнишь, каким был, - память поможет тебе.
- Спасибо, Тьер. Я попытаюсь.
Во мне не было веры - лишь благодарность. Признательность, благодарность, вина - все то, что часто предшествует любви.
Возможно, я и смогу полюбить заново. Но не Тьер я должен любить - прости меня, девочка с Клэна, пытающаяся думать как землянин. Я должен полюбить Терри. Потому что никогда не позволял унижать себя, отнимать то, что считал своим. Я такой, какой я есть, со всем плохим и хорошим, что смешалось в душе. Я как Дом на Клэне, неделим. И не всемогущим Отрешенным помогать мне "стать лучше".
- Летим к Дому? - спросила Тьер.
- Подожди, - попросил я, по-прежнему не открывая глаз. - Три минуты, Тьер.
Я привлек ее к себе, опустил голову ей на колени - твердые, как сталь, уже через мгновение ставшие мягкими, живыми.
- Спасибо, что можешь быть такой, Тьер, - прошептал я. - Дай мне запомнить тебя.


ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ОТРЕШЕННЫЕ

1. ДЕНЬ СОЛНЦА
- Ты уверен, что защита не нужна, брат?
Капитан клэнийского крейсера "Алер" был ниже меня на голову и казался хрупким, как подросток. Но спорить с таким капитаном решился бы лишь безумец. Даже вопрос у клэнийца звучал как приказ...
С трудом сбросив оцепенение, я улыбнулся:
- Спасибо, брат. Защита не нужна - Ар-На-Тьин моя планета. Друзья уже ждут меня.
- Твои друзья - друзья Дома Алер. Дверь для них открыта всегда, - абсолютно серьезно произнес капитан. - Пусть приходят, когда хотят. Я встречу их с радостью - и почувствую любовь. Они вправе прийти, брат.
- Я скажу им, брат, - ответил я. Спокойно. У клэнийцев нет разницы между мужчинами и женщинами - ни в боях, ни в сексе. И слова капитана при всей их двусмысленности - знак уважения.
- Катер ждет тебя, брат. Но если хочешь - мы опустим корабль на землю Ар-На-Тьина.
- В этом нет нужды, брат. Мне хватит катера.
- Мягкой посадки и удачного боя, брат. - Клэниец коснулся моей руки, и в касании этом было все - и забота отца, и почтение сына, и внимание брата. - Если ты умрешь - мой корабль отомстит за тебя...
У клэнийцев нет разницы между словами "умрешь" и "погибнешь".
- ...если мы не справимся - род Алер отомстит за нас, если наша семья погибнет - Клэн решит, достойны ли мы мести. Иди спокойно, брат.
Я кивнул. Для клэнийца страшно умереть неотмщенным - сама смерть их не пугает. Или же они делают вид, что не пугает.
Безлюдными коридорами, скоростными лифтами и ярусными транспортерами крейсера я добирался от рубки к шлюзу "Алера". Вахтенный, девушка лет двадцати, кивнула мне: "Счастливо, брат". Я кивнул в ответ. Спасибо, Дом Алер, спасибо, Клэн. Мне никогда не стать клэнийцем - но я уважаю ваш путь.
В катере, знакомство с системой управления которым позволило скрасить сутки путешествия от Клэна до Ар-На-Тьина, я в последний раз включил систему внутренней связи. Капитан крейсера вновь приветствовал меня взмахом руки - словно мы не виделись несколько дней. Клэнийцы каждый раз расстаются навсегда, слишком часто их подстерегает смерть.
- Если на Ар-На-Тьине случится беда - мы придем, брат. Придут все корабли Дома Алер.
- Это случится скоро, - честно сказал я. Капитан не опустился до сомнений.
- Мы придем. Мы выполним долг контракта с Чьин-Ки и вернемся. Это будет тяжелый бой, но мы проведем его быстро.
Чтобы переправить меня с Клэна на Ар-На-Тьин, крейсер "Алер" на двое суток прервал контракт с планетой Чьин-Ки. Каких денег это стоило - лучше было не спрашивать. Судя по кораблю, он вышел из жесточайшего сражения, а сейчас вновь возвращался в бой. Благодарить было бессмысленно - я член семьи Алер и вправе требовать любую помощь. Так же как семья от меня. Но они никогда не используют своего права.
- Передай мою любовь Дому, - сказал я. - И Тьер... Алер-Тьер.
- Я передам сестре твою любовь, - пообещал капитан.
Возможно, Тьер действительно его сестра. На Клэне это неважно.
Под катером разошлась диафрагма люка, и псевдогравитация крейсера выбросила меня в космос. "Алер" плыл надо мной - бледно-серая плоская плита с конфигурацией кленового листа. Катер удалялся от крейсера, проваливаясь к дымчатому шару планеты, оставляя громаду боевого корабля позади. Я, выворачивая шею, следил за "Алером". У клэнийских катеров прозрачные кабины, и мне это нравится.
Края "кленового листа" начали медленно подниматься, скручиваться. Через полминуты надо мной плыл полый цилиндр, ощетиненный консолями маневровых двигателей и башенками боевых постов.
- Удачи... - шепнули мне наушники.
Крейсер окутался белым сиянием. Прозрачное бронестекло помутнело, оберегая мои глаза от вторичного излучения гиперперехода. Несколько мгновений крейсер был виден сквозь ослепительное сияние - темный, меняющий форму силуэт.
Потом катер тряхнуло, а свет померк.
- Удачи, братья, - сказал я. - Я не могу это ощутить, но знаю, что я ваш друг.
Опустив руки в податливую, как тесто, массу мыслеприемников, я направил катер к планете.

Небо над Ар-На-Тьином было бледно-желтым, почти лимонным.