Сергей Лукьяненко. "Лабиринт Отражений"

Это могло быть запрограммировано заранее. Чингиз ждал своего приятеля, и машина отработала на его приближение. Обычный набор заготовок, которые использует каждый уважающий себя хакер.
Но неужели и обратная смена тел была заранее заготовлена?
Проще поверить в это.
Потому что иначе - Чингиз является дайвером.
Тем самым фольклорным персонажем, умеющим по желанию выходить из виртуальности. Человеком, все время осознающим иллюзорность происходящего вокруг. Ему стоит лишь захотеть - и сквер вокруг превратится в обычную трехмерную картинку. Он может снять шлем, набрать на клавиатуре команду и сменить свой облик. Он может, глядя на нарисованный Диптаун, увидеть слабые места программного кода.
Много чего возможно... если дайверы и впрямь существуют.
- Я дайвер, - говорит Чингиз. - Если вы думаете, что это была домашняя заготовка, - скажите, кем мне стать.
Качаю головой. Вот только маскарада мне не надо. Не в Венеции. Спрашиваю:
- И настоящий Стеков - тоже дайвер?
Это объяснило бы, каким образом он выбрался из тюрьмы.
- Нет. Он хакер. Очень хороший хакер... - Чингиз улыбается и добавляет: - Единственный член UGI, HZ0 и UHG одновременно.
- Они же не допускают совместного членства... - глупо возражаю я.
- А он везде под разными именами, - разъясняет Чингиз. - Впрочем, это к делу не относится.
- Относится! - возражаю я. - Как такой опытный человек мог попасться на мелком взломе? Я смотрела его дело - он совершил грубейшие ошибки! Да и преступление... смехотворное. Подчистка телефонной базы на сумму триста сорок три рубля шестнадцать копеек!
- Ну, Шура Балаганов в свое время попался на краже грошовой пудреницы, - загадочно отвечает Чингиз. Балаганов... смутно знакомое имя, но не могу вспомнить. Наверное, кто-то из легендарных хакеров. - Но вы правы, Карина. Тоха нарочно попался.
- Зачем?
- Чтобы его арестовали, - с точностью и бессмысленностью программиста из анекдота отвечает Чингиз. - А потом мне пришлось дать взятку. Чтобы его осудили, а не ограничились штрафом.
- Зачем? - снова восклицаю я.
- Чтобы Тоха сел в виртуальную тюрьму, - терпеливо объясняет Чингиз. - А потом начал совершать из этой тюрьмы прогулки по глубине. Канал был пробит нарочито грубо.
- Вы хотите дискредитировать саму идею виртуальной тюрьмы? - прозреваю я. Мой собеседник кивает. - Чингиз!.. но это же глупо!
Я горячусь и понимаю это. Куда лучше было бы выслушать Чингиза. Но я хочу его переспорить - чтобы исчезло неприятное, дурацкое ощущение собственной неполноценности.
- Неужели вам это настолько неприятно? - спрашиваю я. - Мы все любим Диптаун, но подумайте: ведь своей брезгливостью, нежеланием быть рядом с преступниками вы отбрасываете этих людей на обочину жизни!
- Да при чем тут брезгливость? - удивляется Чингиз. - Я и сам преступник, если вы не забыли.
- Тогда почему вы против тюрьмы? Ваш приятель пожертвовал свободой, чтобы бороться с виртуальной тюрьмой! Разве это стоит таких жертв?
- Карина, почему тюрьма находится в ведении МВД, а не министерства юстиции, как положено?
- Проект начинался как следственный изолятор для лиц, совершивших преступления в глубине, - отвечаю я. - Понимаете, очень удобно было проводить следственные действия в самом Диптауне. Сейчас изолятор превратили в тюрьму, но пока идет эксперимент - подчинение тюрьмы не меняют. Странно, конечно, что тюрьму не отсоединили от всего Диптауна...
- Карина, вы знаете, как люди становятся дайверами?
- Нет, - как загипнотизированная смотрю на него. А что, если он предложит мне...
- Стресс. Сильные эмоции. Отвращение. Страх. Ненависть. Тоска. - Чингиз запрокидывает голову и смотрит в безоблачное небо. Над этим сквериком всегда чистое небо, это не знаменитый "Le quartier des Pluies" во французском секторе... - Реже - восторг. Радость. Гораздо реже... Вы никогда не замечали, Карина, что в языке куда больше слов, означающих грусть? Печаль, хандра, кручина, тоска, сплин, меланхолия...
- Ну, и что?
- Они экспериментируют над людьми, Карина. Пытаются создать дайверов.
- Кто - они?
- Не знаю. Какие-то умные ребята из МВД. Они и раньше выходили на дайверов, особенно когда у тех было подобие своей организации, "совет дайверов". Просили что-то сделать, в чем-то помочь... обычно им не отказывали. Но, видимо, добровольной помощи стало недостаточно. Виртуальность - слишком уж большая часть нашей жизни. Здесь есть все - банки, институты, корпорации, военные базы и штабы. А значит - нужны осведомители, агенты, шпионы. Дайверы нарасхват. Тех, кого удалось выявить и склонить к сотрудничеству, не хватает. Вот и пытаются создать новых.
Сильные эмоции?
Я вспоминаю убийцу, пытающегося приручить лисичку.
"Потом фенек умрет".
Значит, катарсис, товарищ подполковник?
Хакеры, запертые без доступа к своим любимым компьютерам - и при этом запертые в виртуальности! Убийцы и насильники, проворовавшиеся бизнесмены, сбившие пешеходов водители...
- Они все знают, что тюрьма стоит в Диптауне. Они мечтают вырваться... хотя бы на чуть-чуть, - говорит Чингиз. - А им устраивают стресс за стрессом. И пусть это называют психотерапией, цель - превратить человека в дайвера.
- Какие у вас доказательства? - спрашиваю я.
- Неофициальные, - Чингиз улыбается. - И раскрывать своих информаторов я не стану. Но подумайте сами: комплект оборудования для каждого заключенного стоит около пяти тысяч долларов. Содержание - около четырех тысяч в год. С чего это вдруг МВД проявляет подобную щедрость?
- Люди с... с необычными способностями... - почему-то я избегаю слова "дайвер". Это все равно что поверить в Бабу-Ягу или Деда Мороза. - Они и впрямь нужны. И замечательно будет, если эти способности сможет получить любой желающий.
- В свое время фашисты замучили тысячи военнопленных. Но наука при этом получила ценные данные. Карина, кому я должен объяснять, что эксперименты над людьми преступны? Сотруднику МВД?
Он очень серьезен.
- И что вы хотите от сотрудника МВД? - спрашиваю я. - Помощи?
- Вначале ответьте, Карина, вы разделяете мое мнение? Или всего только не желаете спорить? - спрашивает Чингиз.
- Ну, а что, если я совру? - спрашиваю я.
- А вы скажите честно.
Какая смешная просьба!
"Скажите честно"!
В Диптауне, в городе, где у каждого - тысяча лиц. В городе, где каждый придумывает себе новую биографию и новое имя. В городе, где выдумка нужнее правды.
А Чингиз смотрит на меня так, будто ни секунды не сомневается - я скажу честно!
- Мне тоже все это не нравится, - говорю я. - Но что я могу поделать? Вы рассказали о заговоре едва ли не государственного масштаба! А понимаете, кто я? Год назад закончила университет. Специализируюсь на сетевых правонарушениях. Ни с того ни с сего мне поручили эту инспекцию... сказали, что есть серьезные сомнения в надежности тюрьмы. Все! Я напишу отчет, мое начальство даст ему ход... но если прикрикнут сверху - отчет ляжет под сукно. Никто меня не услышит, Чингиз.
- Это и не нужно, - он улыбается и протягивает мне руки. - Арестуйте меня, Карина.
- Да вы с ума сошли! - я невольно отшатываюсь.
- Арестуйте! - с напором повторяет Чингиз. - Проект мы не угробим. А вот вокруг тюрьмы шум поднимем. Мы с Тохой отделаемся условным сроком, это я вам обещаю. У меня хорошие адвокаты, все продумано. А вот тюрьме - крышка. Газеты будут мусолить историю с побегом, граждане завопят от ужаса. Тюрьму либо прикроют, либо уберут из Диптауна.
- У меня нет права вас арестовывать!
- Вызовите полицейского!
Он все держит передо мной руки, словно ожидая щелчка наручников на запястье.
- Прекратите... - бормочу я.
- Ну, вы же этого хотели, Карина! Вы же мечтали поймать беглеца! Так что же вы - ловите!
Я вскакиваю. Я позорно отступаю. А Чингиз вдруг падает передо мной на колени. Это какая-то невозможная смесь клоунады и искренности.
- Я прошу вас! Прошу выполнить ваш служебный долг! Задержать преступника!
- Да прекратите же, Чингиз! Не паясничайте!
Молодежь, сидящая у памятника, начинает нам аплодировать. Со стороны все это, наверное, походит на объяснение в любви: белокурый рыцарь склонился перед прекрасной дамой...
Я вздрагиваю, когда понимаю, что мне это напоминает.
- Хорошо, я помогу вам это сделать, - говорит Чингиз. - Я этого не хотел...
Он сует руку под полу пиджака, а когда рука возвращается, в ней блестит пистолет.
Но в следующий миг откуда-то из-за спины раздается хлопок. Лицо Чингиза заливает кровь - и он падает мне под ноги.
110
- Давно ты со мной не советовалась, - сказал папа.
Мы сидели на кухне и пили чай. Мама спала, я не стала ее будить. Я бы и отца не будила - он сам проснулся, когда я выбралась из комнаты.
- Ты же все равно не ходишь в глубину, - пробормотала я.
- Когда-то ведь ходил, - ответил папа.
- А почему бросил? - болтая ложечкой в чашке с чаем, спросила я. Чай я всегда пью без сахара, но упорно пользуюсь ложечкой. Так он быстрее остывает.
Я и раньше спрашивала отца, почему он так сторонится виртуальности. Хороший ведь программист, а живет словно в каменном веке, только электронной почтой и пользуется.
- У меня был неплохой бизнес, - внезапно ответил отец. Впервые ответил! - А потом... пришлось переквалифицироваться в управдомы.
Больше я спрашивать не стала. Наверное, папа работал на какой-то специфической операционной системе, и, когда она перестала использоваться, не сумел вовремя переквалифицироваться.
- Что дальше? - спросил папа.
- Дальше... полиция набежала. Притащили сканеры, сняли след... Говорят - стреляли чем-то незаконным, второго поколения. Видимо, пожгли машину основательно. Стали искать стрелка, да куда там...
- Тебя не заподозрили?
- Да нет... Обыскали, но ничего.
- А его пистолет? - спросил отец.
- Зажигалка, - я опустила глаза. - Самая обыкновенная зажигалка! Паяц...
Папа вздохнул. Покосился в темное окно.