Сергей Лукьяненко. "Лабиринт Отражений"

В чью-то умную голову и пришла мысль: превращение происходит, если человека припереть к стенке. Стали разрабатывать крупномасштабный эксперимент. Информация просочилась по верхам ведомств и сейчас идет склока. Госбезу нравится сама идея - получить стаю подконтрольных дайверов, - но не нравится упущенная инициатива. Налоговики и чиновники из министерства никаких дайверов не желают вообще. То ли из консерватизма, то ли понимают, что джина в бутылке не удержать. В самом МВД тоже столкнулись различные интересы. Вас направили в тюрьму для того, чтобы вызвать легкую панику. Сервер тем временем проверяют из реального мира.
- Тогда у вас есть союзники, Чингиз.
- Избави Боже от таких союзников! - полушутливо, полусерьезно ответил Чингиз. - Наступят случайно, и не заметят. Карина, глубина уже много лет живет по своим законам. Худо-бедно, но справляется. Создает новое общество, не разрушая старого. Берет из реального мира лишь то, что действительно жизнеспособно. Да, это своего рода анархия, и - как любая анархия - глубина противостоит государственной власти. Карина, что должно быть в Диптауне - решают его обитатели. Должны ли там быть тюрьмы - тоже решать нам.
- Чингиз, - сказала я. - Дело ведь не в тюрьме. Дело в появлении новых людей. Хомо виртуалис. Человек сетевой. Соединяющий в себе два мира - настоящий и виртуальный. Одинаково свободный в обоих мирах.
- Это время еще не пришло. Нельзя сажать на велосипед ребенка, не научившегося ходить.
- Чингиз, а это не ревность? Не страх дайверов потерять свою уникальность?
- Карина, это не ревность и не страх.
Мы замолчали. Паренек за рулем сопел, прощелкивая по приемнику одну за другой радиостанции. "Эхо Москвы", "Серебряный дождь", "Ретро"... Тот же самый набор, что и в глубине. Никакой разницы, местами реальный и виртуальный мир слились воедино.
Интересно, как в наше время выжили радиостанции? Тем более - в глубине. Ведь никаких трудов не составляет выкачать любую музыку, которая тебе нравится, а не повиноваться вкусу ди-джеев и ведущих. Но нет, мы продолжаем слушать радио. Морщимся, когда нам крутят попсу, ругаемся, наткнувшись на очередную рекламу, прыгаем со станции на станцию... и слушаем.
Может быть, человеку важна сопричастность? Сознание того, что именно сейчас, вместе с тобой, этой песне тихонько подпевают еще тысячи людей? Мы все индивидуалисты, мы все уникальные и неповторимые - но наедине с собой можем признаться, как трудно быть одному.
Паренек наконец-то бросил блуждать по эфиру. Остановился на станции, где уже кончалась песня.
- И теперь я знаю, что там за дверью в лето - Это место для тех, кто выжил зиму и осень. Эти двери повсюду и в тоже время их нету, Без замка, зато с табличкой "милости просим". Я нашел эти двери, когда собирался в ад, Мне помог в этом деле его величество случай. И с тех пор так и гуляю туда и назад, Потому что вечное лето - это тоже скучно...
- Карина? - спросил Чингиз, когда Чиж перестал петь. Самого вопроса он и не задал, но все было понятно. Определяйся.
- Кто в тебя стрелял? - осведомилась я.
- Кто-то, имевший доступ к "Герани".
Я знала, что такое "Герань". Наша разработка, российская. Атакует машину встраиваясь в сетевой протокол. Состоит на вооружении полиции Диптауна... и структур МВД.
- Чингиз, ничего я не смогу сделать, - сказала я. - Нарушать закон не стану, неужели не понятно? А в рамках закона... ну, выскажу свое особое мнение... Кто на него посмотрит? Сам же говоришь - меня использовали для отвлекающего маневра. И тебя я арестовывать не стану, и Антона тоже. Вам же лучше, чтобы не стала. Потому что друг твой за виртуальный побег рискует получить реальный срок... Слушай, откуда у него такая говорящая фамилия?
- Стеков? Он всю жизнь был Стеклов. Но однажды потерял паспорт, а в электронной картотеке произошел какой-то странный сбой. И новый паспорт почему-то выдали на фамилию Стеков... - Чингиз помолчал. Сказал: - Карина, я и не прошу невозможного. Единственное, что нам нужно, - общественный резонанс. Шум. Заявление для прессы. Если оно будет исходить от меня, от любого частного лица - никто внимания не обратит. Сочтут выдумками желтой прессы. Вот если официальное лицо из МВД...
Как он не понимает?
- Ты ведь сам говорил: глубина живет по своим законам. Создает новый мир, не разрушая старого. А хочешь, чтобы я смешала два мира! С методами реального мира полезла в виртуальный. Ты говоришь, тебе не поверят? Граждане Диптауна не возмутятся экспериментом над заключенными? Значит, так тому и быть. Любое общество имеет то правительство, которое заслуживает.
Очень неохотно, но Чингиз кивнул. Спросил:
- Тогда хотя бы скажи свое мнение.
- Я против того, что делается, - честно сказала я. - И надеюсь, что проект сорвется. И в отчете свое мнение выскажу. Но выносить сор из избы, на потеху всему миру, не стану.
- Честно, - сказал Чингиз. - Спасибо.
Я глянула на часы. Уже два, а еще ехать с полчаса.
- Я пойду. Приятно было... пообщаться.
- Извини, Карина, - Чингиз мрачно посмотрел на меня. - Но мы уже хватаемся за соломинку. За самые фантастические варианты. Срок приближается, сегодня уважаемый подполковник Томилин намеревается провести первые сеансы шоковой терапии.
- И получить первых дайверов?
- Да.
Я помедлила секунду и выбралась из машины. Дождь уже кончился, было свежо и тихо. В домах вокруг почти не осталось светящихся окон.
- Пока-пока, - вежливо попрощался со мной юный водитель. Идя к своей машине, я еще услышала, как он спросил у Чингиза: - Что теперь? К Леньке поедешь плакаться или к тем журналюгам?
Похоже, дайвер и впрямь в цейтноте, если готов всю ночь мотаться по знакомым и журналистам, пытаясь найти выход.
Мне вдруг пришла в голову аналогия, от которой я улыбнулась. Отважный рыцарь собрался сразить дракона. Но дракон оказался государственный, на содержании королевского двора, заботливо пестуемый на случай войны с соседями и даже имеющий положенные чины и награды. И вот теперь рыцарь, так и не рискнувший обнажить меч, бегает по дворцу, просит поддержки у фаворитов и фавориток, строчит докладные советникам, жалуется фрейлинам, пьет с герольдами и возмущается в людской. Как же так! Ведь дракон! Его положено мечом да по загривку!
Дракон. Все правильно. И рыцаря жалко, и зверюга уж больно опасная, но если государственные интересы требуют...
Мои собеседники (если парнишку можно было причислить к собеседникам) уже уехали, когда я прогрела мотор и выехала с Пасечной. На пути к дому увидела знакомого гаишника, все так же зорко несущего службу.
Наивно все это, Чингиз, наивно... Дайвер мне понравился, и я почти во всем была с ним согласна. Но глупо надеяться, что можно победить государство. Еще наивнее думать, что государство можно переспорить.
deep
Ввод.
Рассыпается и складывается мозаика. Скользят разноцветные огни - глубина тасует свой паззл.
Как это случается с дайверами?
Будто встает на место тот, последний кусочек паззла, который я не смогла когда-то найти? Который отделяет рыцаря от принцессы?
Не знаю. И не уверена, что хочу узнать.
Выхожу из дома. Эта точка входа выполнена в виде старинной беседки в парке. Парк слишком уж красив, слишком картинно неухожен, нет таких в настоящей Москве, а может быть, и нигде в мире нет...
Я иду по присыпанной крупным черным песком дорожке. Если пойти направо - там будет дорога из желтого кирпича. Если налево - самодвижущаяся дорога. Если повернуть назад - парк кончится, и потянется тропинка сквозь Вековечный Лес, где бродит беззаботный Том Бомбадил, а временами встречаются хоббиты.
Каждый из нас делает свой кусочек глубины. Творит мир - и дарит его другим. И чужая глубина не мешает твоей. И тюрьма Диптауну не помешает, что уж тут поделать - есть на свете тюрьмы. Зря паникует Чингиз...
Но все-таки на душе у меня нехорошо.
Я прохожу мимо "Старого суслика". Это очень милое кафе в стиле ретро, место богемное, пускай и не слишком известное. То есть я думаю, что прохожу, но останавливаюсь и решительно двигаюсь к дверям. Завтракать я не стала, только глотнула антацида из бутылочки. Гастрит - такая же профессиональная болезнь у жителей Диптауна, как и "поехавшая матрица".
"Суслик" - пристанище российских обитателей глубины. И по раннему московскому времени народа здесь немного. Устраиваюсь за свободный столик, заказываю яичницу с ветчиной, апельсиновый сок и тосты.
Нет, ну, кто мне мешал съесть то же самое в настоящем мире?
За соседним столиком - живописная парочка. Точнее, колоритен один из собеседников - он изображает сиамских близнецов, юношу и девушку, сросшихся боками. Рты открываются синхронно, жестикуляция общая - это нехитрая маска, надетая любителем привлекать внимание. Сиамский близнец изрядно пьян, и голос его гремит на все кафе:
- Ты скажи, неужто тебе "Хелицеры" не понравились?
Собеседник его, который выглядит вполне обычно, устало отбивается:
- Понравились, Лешка, понравились.
- И что? Нет, ну, ведь все говорят "понравились"... Ты рецензии читал?
- Читал.
- Лады, треть писал я сам, - самокритично признается сиамский близнец. - Треть - приятели. Но еще треть - ведь настоящие?
- Настоящие.
- Разве плохо я западников переделал? Там уже почти не видно, откуда ноги растут, совершенно самостоятельно все стало!
- Ну, кому не видно, а кому и очень даже... - туманно бормочет его собеседник, пытаясь сосредоточиться на йогурте.
- Ты скажи, разве что-то не так? Я ведь всех конкурентов раздолбал в пух и прах, по всем прошелся, будто бульдозер. Бульдозеры грязи не боятся, ха-ха! Интригу такую закрутил, что финала вообще не нужно! Чего не хватает?
- Души, - слышится в ответ.
Невольно улыбаюсь, отворачиваюсь в сторону, чтобы не смущать сиамское чудо. Забавное место, этот "Старый суслик".
Только фраза западает в голову. Сиамский близнец тем временем суетится и требует объяснить ему, что такое душа и как ее можно зафиксировать.
Да уж, научились бы душу фиксировать - какой замечательный простор для работы государственных служб...
Официант приносит мой заказ.